– Может, прочистим?
– А ты знаешь как? – усомнился я в его способностях.
– Спрашиваешь, – обиделся Мишка. – Да я раз пять наблюдал, как это делается. Нет ничего проще.
– А тетка? – выставил я последний аргумент.
– Что тетка? – удивился мой друг. – Тетка наоборот обрадуется. Так ей самой придется все делать, а мы бац, бац – и в точку. Глядишь, и на варенье расщедрится!
Такая перспектива мне показалась заманчивой, и вскоре, одетые в свитера, мы вышли на улицу. Мишка тащил в руке небольшой мешок с песком, а я – длинную узловатую веревку.
Порывы ветра прижимали к земле кусты, по двору, позвякивая, раскатывала пустая консервная банка, но мы, не обращая внимание ни на нее, ни на пронизывающий холод, искали стремянку. Найти ее оказалось непросто.
– Ничего-то ты не знаешь! – злился Мишка, второй раз натыкаясь на грабли. – Может, она вовсе и не в сарае, а на заднем дворе?
Так оно и оказалось. Несомненно, это был шедевр, удачный экземпляр чьей-то пьяной фантазии, но, несмотря на свою кособокость и корявость, а также непомерную тяжесть, она обладала необходимой высотой и четырьмя ступеньками, прибитыми вкривь и вкось, на огромном расстоянии друг от друга, к неотесанным стволам дуба.
– Это тетин знакомый, будь он неладен. Постарался! – отдуваясь, предположил я.
Но все это были пустяки. И вскоре мы дружно принялись за осуществление своего плана.
Забравшись на крышу и привязав мешок с песком к веревке, Мишка с важным видом протолкнул его в отверстие кирпичной трубы.
– Сейчас мы ее мигом прочистим, – самоуверенно взглянул он на меня и стал при помощи веревки водить мешком по внутренним стенкам дымохода.
– А ты боялся! – через некоторое время засмеялся он, выуживая его на поверхность.
Я молча наблюдал за его действиями.
– Это самый простой способ прочищать трубы, – принялся учить меня Мишка, – я подглядел его на днях у соседей.
– Может, хватит? – попросил я его, испытывая дурные предчувствия.
– Еще разочек прочистим – и хватит, – милостиво согласился Мишка и со всей силы ухнул мешок в трубу.
– Видишь, какая она грязная, – сказал он, услышав изнутри треск, и потянул веревку обратно.
Но не тут-то было! Веревка натянулась, как струна, но мешок (внутри) не сдвинулся с места.
– Ну? – спросил я Мишку. Но тот тупо уставился на веревку и, что-то неразборчиво бормоча, поколачивал по трубе ладонью.
– Похоже, застряло, – наконец вымолвил он.
– Чего застряло? – глупо спросил я его.
– Мешок! Будь он неладен, – пояснил Мишка и, озлившись, с остервенением несколько раз сильно дернул за веревку.
Зря он это сделал. Ибо веревка, не выдержав, оборвалась, а Мишка с размаху шлепнулся на неровную крышу. Вид у него при этом был столь растерянный, что я, не выдержав, рассмеялся.
Итак, я потешался, а Мишка тем временем, поднявшись, заглянул в трубу и, укоризненно посмотрев на меня, заметил, что ничего смешного в данный момент не видит, а мне не помешало бы вспомнить про тетку.
Этот намек поубавил мне веселья, и я с кислым видом подошел к другу.
С минуту тот напряженно думал, а потом попросил меня принести лом.
Где стоит лом, я, слава богу, знал, а потому вскоре, сгибаясь под его тяжестью, я с трудом вскарабкался по лестнице на крышу.
Оглядев лом, Мишка недовольно нахмурился, заявив, что его толком не за что привязать. Как будто бывают ломы с этой функцией!
– Ну да ладно, – сказал он, – попробуем.
Кое-как привязав к лому веревку, мы, перекрестившись, попросту кинули его в трубу, в надежде, что он либо пробьет насквозь мешок с песком, и тот из него высыплется, либо протолкнет его в печь целиком.
Эту процедуру мы повторили пять раз, но добились только одного: на шестой раз лом сорвался с веревки и остался в трубе. Но это нас уже не могло остановить. Недолго думая, мы решили, что, увеличив тяжесть мешка, заставим его проскочить внутрь.
Под рукой у нас оказалось с десяток разбитых кирпичей, и мы добросовестно покидали их вдогонку лому. Вес мешка при этом, несомненно, увеличился, но он, гад, и не думал двигаться.
Озадаченные стояли мы над трубой, не зная, что делать. Образ тетки так и витал над нами.
На этот раз очередная гениальная мысль зародилась в моей голове. Обмозговав ее хорошенько, я подивился, до чего она замечательна.
– Мы оба с тобой дураки, – заявил я Мишке, – вместо того, чтобы тут лазить и мучиться, надо всего лишь развести под мешком огонь, ткань прогорит, песок высыплется и все будет окей.
– Я тоже, как раз, думал об этом, – соврал Мишка, и мы, не теряя времени, спустились во двор.