– Спасибо за разъяснения. Раздел о приворотных зельях я читал внимательно. Не стоило тратить время на повторение основных его положений. Меня интересовали свойства именно этого конкретного зелья. Я не помню, чтобы о нем было хоть что-то в учебнике, – Гарри удалось сказать это все очень спокойно, уравновешенно, показывая наличие воспитания и выдержки.
На том разговор о приворотном зелье и закончился. До вечера они продумали, как лучше организовать встречу с Малфоем в Выручай-комнате. Обсудили всякие возможные варианты развития событий, которые сумели спрогнозировать, и разработали запасные планы действий при их возникновении. Остальное, конечно же, оставалось в воле судьбы и случая. Даже на провокационный вопрос Снейпа о том, не станет ли Гарри стесняться в его присутствии заниматься сексом с Малфоем, тот ответил, что проблему может составить присутствие не Северуса, а Малфоя, которого ему от всей души хотелось заавадить.
***
Ночь для Гарри была волшебной. И не мудрено, раз он провел ее в постели с таким искусным любовником, как Северус. Тело Гарри пело под умелыми руками, его чувственность раскрылась настолько, что он теперь отчетливо понимал, какими убогими являлись все те встречи с целым выводком жаждущих секса юношей. Ему было не по себе, когда он вспоминал, что уже завтра вся прелюдия для него будет ограничиваться парой неумелых поцелуев и легким поглаживанием спины, когда он наклонится над телом Джинни.
– Мордредовы яйца! – вырвалось у Гарри, когда он вспомнил о невесте.
– Я был так плох? – Снейп в свете свечей выглядел демонически – черные длинные волосы растрепались, в глазах отражались язычки пламени, словно это пылали его зрачки.
– Ты был непревзойденно хорош! Я просто вспомнил, что завтра… Не обращай внимания, это моя головная боль, Северус, – Гарри осознал, что, возможно, он в последний раз назвал Снейпа по имени, ведь разрешение ему давали только на два дня. Он подвинулся ближе и, немного оробев в последнее мгновение, легонько коснулся поцелуем губ Северуса. – Спасибо. Спасибо за все… Вдруг потом не получится сказать это, – он хотел откатиться, чтобы не мешать отдыху Снейпа, но ему не позволили.
– Спи уже, благодарный ты мой, – Северус подгреб Гарри к себе и, дав ему удобно улечься, прошептал в макушку. – Попробуй только забудь поблагодарить меня, когда все это закончится. Не буду ничего иметь против, если ты своего сына назовешь в мою честь, – Снейп фыркнул собственной мстительной фантазии, считая, что предлагает невозможное, но он ошибся. Засыпая, Гарри пробормотал:
– Если у меня когда-нибудь будет сын, то обязательно назову его Северусом. Мне нравится твое имя. Оно красивое и вкусное, как мороженое у Фортескью.
Снейп еще долго прислушивался к сопению Поттера под его боком и пытался разгадать секрет его притягательности и обаяния. Вот ведь ничего в нем нет особенного – не слишком красив, не обладает необычными талантами, да и любовник из него почти пассивный, по крайней мере, пока у него нет опыта, а люди к нему тянутся. И почему, спрашивается? Медом им намазано на Поттере, что ли?
***
Появившись в понедельник в Большом зале на завтраке, Гарри выяснил, что он по-прежнему пользовался успехом у ровесников, с которыми наладил отношения, начав Поиск. Его двухдневное отсутствие было замечено, и сейчас многие подходили к нему поздравить с выздоровлением. Благодаря тем знакомым, которые видели, как он направлялся с поломанной рукой в больничное крыло в сопровождении директора, объяснять свое отсутствие Гарри не пришлось. Все были твердо уверены, что у него случилось осложнение после травмы. Кто-то даже предположил, что ему пришлось снова ломать кости, чтобы они смогли правильно срастись. Поттер никого не стал разубеждать, он только мило улыбался всем и благодарил за заботу.
– Как я волновалась! С тобой все в порядке? Когда ты так и не вернулся в факультетскую гостиную, я сразу побежала в больничное крыло узнать, что случилось. Но мадам Помфри сказала, чтобы я не обивала ей порог. Она так ничего и не пояснила – что с тобой и куда ты делся, – Джинни присела рядом за столом и, захлебываясь словами, шептала Гарри на ухо. – А Макгонагалл в субботу сообщила, что у тебя проблемы со здоровьем, но не уточнила, что именно она имела в виду. Все только и говорили, что…
– Джинни, успокойся. Уже все в порядке, – на всякий случай Гарри добавил: – Вроде бы.
– Это хорошо, что ты вернулся. Я так соскучилась…
– Ты привлекаешь к себе внимание, – прошипел Гарри раздраженно. – Я зря выкручивался двое суток? Хочешь всем рассказать? Так встань и сделай объявление!
– Ты сердитый… Что-то не так? – подозрительный взгляд сопровождал вопрос.
– Джинни, я только что вырвался от колдомедиков, а тут толпа сердобольных встречающих. И каждый подмигивает, намекая и предлагая. Как я должен реагировать?
– Так тебе просто нужно немного секса? Если поторопишься, то можем успеть до занятий, – голос Джинни уже не околдовывал, как это было раньше, и не пленял разум, оставляя его ясным, но тем не менее ее предложение оказалось соблазнительным для Гарри. Узы помолвки не давали ему полностью освободиться от желания обладать Джинни.
– Я еще не был в своей комнате, мне за сумкой сходить нужно. Так что – только после занятий, – Поттеру даже не пришлось особо притворяться, сожаление в голосе само прорвалось без усилий с его стороны.
Вечером, когда Выручай-комната гостеприимно распахнула свои двери для помолвленных, Гарри был готов исполнить свой почти супружеский долг. Если еще вчера он, злясь на Джинни за подлитое ему приворотное зелье, сомневался, что у него получится не проявить к ней грубость, то сейчас никаких сомнений не осталось. Все же магия уз помолвки заставляла его при любом раскладе оставаться снисходительным к своей невесте. Он даже получил удовольствие, толкаясь в ее задницу.
Изображая из себя заботливого жениха, который старался наверстать упущенное, Поттер и следующий вечер посвятил Джинни. Драко бросал вопросительные взгляды, но Гарри только улыбался, но на контакт идти не спешил. В среду Малфой не выдержал и после обеда догнал Поттера в коридоре.
– Ты как? Джинни еще не заездила? Она так мучилась без тебя, – Драко настороженно присмотрелся к Гарри. Зелье, которое Снейп дал Поттеру для того, чтобы скрыть его цветущий после сильнейшей магической подпитки вид, работало на славу. Гарри снова выглядел осунувшимся и больным.
– Еще нет, но твоя помощь не помешает. Если, конечно, ты мне не откажешь, – улыбаться было сложно, когда хотелось врезать так, чтобы кровь брызнула из разбитых губ и носа Малфоя.
– Я с удовольствием тебя оттрахаю, Потти, – шепнул Малфой на ухо Гарри, который с огромным трудом удержался, чтобы не вздрогнуть.
– Значит, в восемь на третьем этаже в нашей комнате?
– Хорошо, я приду. Ты выглядишь неважно, прости за правду, – бросил Малфой, оставшийся довольным разговором.
Он в субботу нарвался на сильнейшую взбучку от Марволо. Долго не получая очередного «подарка» через артефакт, Темный Лорд вызвал Драко, желая выяснить причины, а затем так грубо его отымел, что тому весь следующий день было больно ходить, невзирая на использование сильнейших исцеляющих зелий. Подобное случилось впервые – раньше Марволо никогда не наказывал Драко таким образом. Они рассчитывали, что для полной передачи магического потенциала Поттера понадобится около десяти совокуплений. Но из-за того, что Гарри приходил слишком истощенным на их сеансы «лечебно-профилактического» секса, Малфою не удавалось за раз выкачать много. Точно проверить объем оставшегося магического потенциала Поттера так, чтобы не вызвать подозрения, было практически невозможно. Но простейшее диагностическое заклинание, которое Драко незаметно применял после каждой их встречи, говорило, что магическое ядро Гарри на данный момент насыщено где-то наполовину. О чем он и рассказал Марволо, рассердив того настолько, что вместо жаркого секса Драко получил жестокое насилие, после которого пришлось залечивать порванный анус. Темный Лорд таким ярким примером напомнил ему, что право быть сверху следовало заработать.
***
– Гарри, в последний раз спрашиваю – ты понимаешь, на что идешь? Нотт, злорадствуя, хвастался мне, что Малфой получил выволочку от Лорда. Не исключено, что он может изменить тактику, – Снейп нарочито лениво перекладывал мантию-невидимку из руки в руку. Это единственное выдавало его эмоции. На лице не было видно ничего, кроме готовности приступить к выполнению их плана.