Фрагмент
Когда по белой ленте тротуара
Ты каблучком и узкою подошвой
Отстукиваешь точки и тире
И, торопясь исчезнуть за углом,
Мне оставляешь — взгляду, задыханью —
Письмо следов, чернеющих на белом,
Такую городскую телеграмму,
Какой никто еще не получал,
Слетают галки на твои следы,
Отпугивая робкую голубку…
Я тротуар сворачиваю в трубку
И уношу в окрестные сады.
На них кудрявится рассветный иней.
Я нахожу далекую скамью,
Где яблони подобьем райских скиний
Покоят душу детскую мою.
Там разворачиваю, расстилаю
Похищенный глазами тротуар…
Читаю, понимаю: ты не знаешь,
Как быть со мной, когда растает снег…
Когда ты, появляясь, исчезаешь,
Мне кажется, что ты не человек,
А больше и загадочней… Под веком
Снежинка расползается в пятно.
Молю, мечта моя, будь человеком,
Пришли мне настоящее письмо.
«Зашумит, защебечет страница…»
Зашумит, защебечет страница,
Где сирень, а в сирени крыльцо,
Лишь успеешь над ней наклониться,
Ветки влажно заденут лицо.
Что с ней делать?
Вот-вот перестанет
Быть бумагой, а станет окном,
Где дорога в шесть рельсов проглянет
И на ветке повиснет дымком.
Сколько ветром заполненных пауз
В тишь ворвутся сумятицей
трав.
Что мне делать, какой
вестингауз
Остановит ушедший состав?
Зашумит, защебечет страница,
На ветру зацветет частокол.
Из страницы той вылетит птица
И вспорхнет на ваш письменный стол.
«Когда я заметил, что время прошло…»
Когда я заметил, что время прошло,
Оно показалось огромным,
Как туча, которую вкось отнесло
И за спину — берегом темным.
И не состоялась гроза. Словно жизнь
Томительно не состоялась.
И как ни наверстывай, как ни кружись,
Исчезла. Как малая малость.
Она собиралась насытить леса
И долы. С утра собиралась.
И не состоялась. Такая гроза
Прекрасная не состоялась.
«Это очень старая песня…»
Это очень старая песня
Про летящие поезда.
Про слова «отзовись, воскресни!»,
Про ответное «никогда».
Про открытку и чей-то адрес,
Про записку (пропал и след…)
Про разорванную крест-накрест,
Эта песня про «да» и «нет».
Это песня о странных играх
Судеб, случаев, телеграмм…
Это стон проводов… эпиграф
К разведенным твоим рукам.
«Морозом схваченная рама…»
Морозом схваченная рама.
Любовь с доверчивым лицом…
Но счастье — это тоже драма
С непредугаданным концом.
Мороз и солнце? День — чудесный!
Но все же этого опричь
Есть еще третий, неизвестный,
Что тщится таинство постичь.
Он часто тем и интересен,
Что в час унынья твоего
Подкинуть миг цветов и песен
Ему не стоит ничего.
Мне грустно, что он тем занятен,
Что, бедный вытвердив урок,
Не знает радости без пятен
И красоты без подоплек.
И как внушить ему, упрямо
Снег топчущему у крыльца,
То, что не он для счастья драма,
А что несчастьям нет конца.
Патриаршие пруды