«На нынешнем витке Истории…»
На нынешнем витке Истории
Неплохо обратить внимание
На две кувшинки в акватории
Пруда, лежащего в тумане.
На нынешнем витке Истории
Неплохо нежностью попотчевать
Двух редких бабочек, которые
Витают выше нас и почвы.
На нынешнем витке Истории,
На улице, на сквозняке…
На нынешнем витке Истории,
Пульсирующем на виске.
«Рощу и поле дождем замутило…»
Рощу и поле дождем замутило.
Помню, какая тоска охватила
От усложненного эхом гудка,
Словно из юности, издалека.
Несостоявшееся навалилось,
Дробью колесною заколотилось.
Что ж мы настолько зависим от них,
Этих гудков бесконечно глухих.
Словно мы прожили жизнь по мотивам
Повести, сложенной локомотивом,
Шпалой и рельсом, железом и рвом,
А не созвездием и соловьем…
Что это, что это было и есть?
Это уже бесконечная весть,
Это дождя отшумевшего шорох
В листьях и память о тех, о которых…
Это закат на пруду и на вербе,
Это шампанское марки «ихъ штербе»,
Это случайный отъезд на века
Без проводницы и проводника.
«Наконец-то я молод…»
Наконец-то я молод,
И свободен, и стар…
Но в ушах, точно молот,
За ударом удар:
«Скоро кончится Время,
Не твое — вообще!
Плыл ли ты на триреме
Или брел по шоссе.
Оборвется минута,
Улетая назад,
И обрушится круто
Вся История в ад.
И начнется без Слова
И без Света — Ничто.
Потому что иного
И не стоил никто…»
Что за сон, что за морок?
Что за страшная весть?
Наконец-то я молод!
Наконец-то я есть!
Я еще человечность
И любовь берегу.
Эту мертвую вечность
Я понять не могу.
О, когда нас не будет
Никогда, никогда —
Кто поймет, кто рассудит,
Кто помянет тогда?
Отрывок
Так звездочет, звездой влекомый,
Оказывается ни с чем,
Когда его любой знакомый
Хватает за рукав: ты с кем?
Ему, когда он глаз не сводит
С отрады будущей земной,
И в голову-то не приходит
Спросить, озлясь: а кто со мной?
С ним — никого. С ним только вечность.
…Ни крыши нет, ни потолка,
Ни стен… Он брошен в бесконечность,
А там не смотрят свысока.
Он в апогее, он в зените,
Он в перигее звездных стуж…
А что он ест? Повремените!
Вы не кормильцы этих душ…
Он долго ищет свет в подъезде,
Но Вифлеемская звезда
Среди нависнувших созвездий
Ему мерцает иногда.
«Выживаемость нелучших…»
Выживаемость нелучших
(Пусть живут) — обычный фон.
Жаль отпевших, жаль певучих,
В золотой ушедших фонд.
Называть имен не стану,
Труден перечень такой.
Невзначай перо достану.
Лист увижу под рукой.
Засвечу свечи огарок,
Брошу тень на тополя.
И услышу шорох галок
Там, где спит сыра земля.
Но и утром, в клики птичьи
Вслушиваясь в вешней мгле,
Не узнаю, в чьем обличье
Ходит небо по земле.