Луис широко улыбнулся и, переведя взгляд на парня, подмигнул ему.
— Не думаю, что там что-то серьезное… Может, попробуешь?
Сайхем ринулся в комнату за своим ноутбуком. Фернандес довольно скалился, глядя ему вслед.
“Как восторженный щенок”.
Поломка системы была несложной, как раз такой, чтобы справился человек, знающий чуть больше обыкновенного продвинутого пользователя. Взглянув на индикатор батареи, Луис вынул из чемодана шнур и, потянувшись через плечо Джереми, подключил ноутбук к розетке. Парень не отстранился, это было признаком доверия. Эффект Бенджамина Франклина*, как всегда, работал безупречно.
Ожидая перезагрузки системы, Джерри взял со стола солнечные очки и нацепил на нос.
— Тебе идет, — фыркнул Фернандес, — забирай, у меня есть запасные.
Стараясь не смотреть на циферблат на стене, Луис думал про себя, что ему предстоит еще много часов подобного времяпрепровождения. Благо для этого требовалось немногое: иметь терпение, чтобы выслушивать наивные и пафосные подростковые рассуждения о жизни, вовремя поддакивать и постараться не расхохотаться в ответ на очередную высказанную глупость. Закрывая за Сайхемом дверь, Луис знал, что подготовительный этап завершен, щепотка сгоревших нервных клеток и очки за восемь сотен долларов были воистину небольшой платой за это.
***
Непривычно короткие пряди лезут в лицо, козырек кепки защищает глаза от огней пролетающих машин. Она не считала, сколько миль осталось позади, и не задумывается, сколько еще осталось пройти. Она дойдет, рано или поздно, и ничто не сможет помешать ей.
Переплетение неоновых трубок сложилось в название автозаправки. Еда и вода.
Нужно умыться, пыль и чад шоссе пристали к коже серой чешуей. В сливе раковины застрял пук чьих-то волос. Подавив тошноту, она склоняется и пьет из-под крана, стараясь не касаться захватанной фаянсовой поверхности. Салфеток в туалете нет, но лицо нужно высушить перед тем, как вновь выходить на холод. Трескающиеся на морозе губы - это больно. Она помнит. Берет в магазине упаковку клетчатых салфеток. Очень похожие скатерти были дома. Красный кубик-белый кубик… Узор старый, как сам дом и его хозяин.
“Что делают с вещами, когда владельцев больше нет?..”
— Эй, малыш, тебя подвезти?
Она оборачивается. Водитель грузовика. Молодой, веселый, клетчатая рубашка виднеется из под расстегнутой парки, в ладони въелось машинное масло. Вновь встретившийся шахматный паттерн заставляет задержать на нем взгляд.
— Куда тебе? — ухмыляется мужчина, рассматривая ее.
— В Вашингтон.
Он фыркает.
— Так далеко я не собираюсь, крошка.
Она поднимает на него глаза, большие, с длинными ресницами. Когда-то она умела это делать, и действовало на всех… Ну, или почти на всех.
— Довези, куда сможешь.
В кабине пахнет хвойным ароматизатором и мятной жвачкой. Она снимает кепку и встряхивает волосами. За стеклом проносятся города и пустоши, радио прокуренно стонет голосами древних рок-хитов. Мужчина немногословен, она тоже предпочитает молча смотреть в окно, но обернувшись, натыкается на взгляд. Совсем такой, о котором мечтала когда-то давно…
“Ты никогда так не смотрел на меня”.
Водитель сворачивает в технический карман и поворачивается к ней. Она все понимает, но ей наплевать. Мужчина оказывается неожиданно ласков и даже старается в меру сил доставить ей удовольствие.
“Оказывается, бывает и так…”
Их пути расходятся на границе Небраски, машина останавливается на неприметном съезде с главного шоссе. Короткий взмах руки, и тело безвольно обвисает на водительском сидении, рука соскальзывает с руля. В глазах остается узор цветных кубиков его рубашки. Она подхватывает сумку и выпрыгивает на дорогу.
Ей не жаль. Ей нравится быть сильной.
“К тому же, Ты научил меня, что свидетелей оставлять нельзя…”
***
Примечание к части
¡Caray - черт!
Iay, Santa María y sus ángeles - Святая Мария и ее ангелы!
Эффект Бенджамина Франклина - психологический эффект, когда мы испытываем симпатию к тем, кому оказали услугу.
26
— Еще раз прости, — смущенно сказала Дина, подбирая осколки глиняного горшка, — не знаю, как можно быть такой неуклюжей…
Элис улыбнулась и махнула черной от земли рукой, из рассыпанного горшка торчали луковицы гиацинта.