Она протянула Дине пышный пирожок. Есть не хотелось, но она все же откусила хрустящее тесто. Во рту разлилось тепло. Неожиданно Дина поняла, что не ела уже очень, очень давно. Она затолкала в рот остатки пирога и потянулась за следующим. Элис протянула ей стакан и погладила по голове. В этот момент словно кто-то повернул выключатель, и Дина ощутила яркий вкус сладкого от вишни молока, душный воздух давно не проветривавшейся кухни, холод ножки стула, касающейся голени, запах своей нестиранной футболки, и боль, острую боль, которую не унять, не пережить. Она всхлипнула. Кусок мокрого пирога упал на стол. Дина почувствовала, что не может дышать. Она подбежала к раковине, и выплюнув остатки, зашлась в сухом, сводящем горло, рыдании. Дину тут же обняли теплые руки. Усадив на пол, Элис прижала ее к себе.
— Я... не могу... — прохрипела Дина, из последних сил пытаясь сдержаться.
— Конечно, можешь, дорогая. Давай, поплачь. Сначала тяжело, но зато потом станет легче, вот увидишь. Я здесь, — она похлопала Дину по спине, — я с тобой.
Вечером, сидя на крыльце в халате с полотенцем на влажных волосах, Дина впервые за долгое время глубоко вдохнула свежий горный воздух и почувствовала себя проснувшейся после летаргического сна длиной в годы.
— Теперь люди в деревне считают меня бесчувственной тварью. На похоронах я не пролила ни слезинки.
— Какая разница, что думают люди? — отозвалась Элис. — Да и вообще... Вряд ли кто-то пристально вглядывался. Большинство едва замечают присутствие остальных на этом свете...
— Все вокруг теперь, кажется, причиняет мне боль, — вздохнула Дина.
— Если перестаешь чувствовать боль, то за ней уходит и радость. Любовь, ненависть, страсть, разочарование — это делает нас живыми.
— Жить больно, — с дрожащих губ Дины скатилась слезинка.
— Но разве это не стоит того? Впусти в свое сердце людей. Это страшно, я знаю. Но ничто другое не научит тебя чувствовать.
Получив лицензию, Дина распрощалась с городской толкотней и заняла место ушедшего на покой доктора Вернера. Она последовала совету Элис и стала со страхом и надеждой присматриваться к окружающим. Через некоторое время ей повезло: в жизни Дины появилась маленькая Эбби Стюарт.
***
Перестук капель звучал неуместно бодро. В темной гостиной тускло блестели боками тазы и ведра, с потолка текли струйки. Тайлер в который раз выплеснул воду в траву и вернулся в дом. Он подошел к окну и поставил ведро на очередную лужу, расплывшуюся по столу. По стеклам ползли водяные змеи. Ветер гнул ветви и срывал последние лепестки июньских цветов. Вспыхнула зарница, резкий порыв ударил в стекло, с подоконника подуло ледяным сквозняком. Тайлер потянул за ручку окна, чтобы плотнее прикрыть створку. Ветхое дерево не выдержало, раздался сухой треск.
— Черт! — сломанная ручка полетела на пол. Из образовавшейся дыры тянуло влажным холодом.
Тай оглянулся в поисках тряпицы, чтобы заткнуть щель, и задел локтем ведро, стоявшее на столе. Раздался звонкий грохот, ведро перевернуло потускневший таз, грязные потоки потекли по полу. Внезапная конвульсия бросила Тайлера на пол.
— Нет...
Рыжее небо нависало над чахлыми колючими кустами. Дымные столбы поднимались, как колонны фантастического храма. Раздался низкий гул, и земля взвилась яростным смерчем, он почувствовал, как его сминает и отбрасывает взрывной волной.
— Тай… уходи… — глаза Джима, его шепот в грохоте выворачивающейся наизнанку пустыни. Тепло его крови, всасываемой песком.
Тайлер очнулся, мокрая футболка липла к спине, воздух с хрипом входил в сведенные судорогой легкие.
В дверь постучали.
— Эй, отшельник, ты у себя? — раздался веселый голос Джеффа.
Тай с трудом поднялся на ноги, уцепившись за край стола. Глубоко вздохнул несколько раз, унимая дрожь.
— Иду.
Разбухшая от влаги дверь заскребла по полу. На пороге стоял улыбающийся сосед в ярком дождевом плаще, у крыльца тарахтел пикап.
— Я в прошлый раз заметил, что ступеньки тут совсем прогнили, того и гляди кто ногу сломает. А мы недавно крышу перестилали, остались доски. Чего добру пропадать? Вот заскочил по дороге. Возьмешь?
Он внимательнее взглянул на Тая, и обеспокоенно присвистнул: — Дружище, да ты еле на ногах держишься! Что такое? У нас тут неплохой врач, я могу…
Тайлер отрицательно качнул головой.
— Все нормально. Не надо. Я в порядке.
Джефф прищурился.
— Точно?
— Да.
— Тогда принимай товар.
Он направился к кузову машины и откинул брезент. Свежее дерево светилось теплом, шершавая тяжесть приятно легла в руки.