— О чем задумался, Джер?
— Да так… о философии жизни.
— Тебе в школе мало заумных словечек?
— А тебе слова длиннее пяти букв кажутся заумными?
Гарсиа легко запрыгнул на валун и уселся рядом. Сайхем задумчиво рассматривал узоры лишайника.
— Меня бесит, как устроен этот мир. Те, кто диктует нам законы, начинали с того, что нарушали их сами… Я не прав? — Он помолчал, перебирая травяные локоны, растущие из глубокой трещины. Таккер пожал плечами.
— Меня все устраивает. А какой мир понравился бы тебе? Атомная война? — хмыкнул он.
— Не-ет, — протянул Джереми, отталкивая собаку, которая слишком сильно сдавила ему ногу зубами, — Но я бы хотел, чтобы представители человечества старше двадцати лет исчезли! Косное мышление, дурацкие традиции…
Он прищурился и зевнул.
— Скука смертная. Я бы устроил здесь вечный Вудсток.
— Что, прямо тут, в глуши?! — хохотнул Гарсиа.
— Почему нет? — поднял бровь Джереми, — Чем дальше от гнилой цивилизации и контроля, тем лучше.
Джереми перевернулся на живот и подпер рукой подбородок, глядя на резвящуюся на поляне компанию.
— Как там Пит? Не трясется больше?
Таккер хмыкнул.
— Нет. Только ходит за тобой, как привязанный. Слушай, Джер, Питер, он ведь… такой...
— Какой? — поднял бровь вожак.
— Ну… — замялся Таккер, — не такой, как остальные. Слишком тихий, что ли. Зачем ты его отбил у Майкловых оболтусов?
— Захотелось, — пожал плечами Джереми, — может, мне мало Даггера, — хохотнул он, — хочу еще и болонку…
Джереми посерьезнел и сдвинул брови.
— Теперь Пит — один из нас. И лучше бы всем в округе помнить об этом.
Таккер кивнул, подумав про себя, что Питу сказочно повезло стать капризом Джера. Парни из других тусовок давно не пытались задевать компанию Сайхема, за своих он стоял насмерть.
Джереми сел и окинул взглядом темную гряду леса.
— С утра пойдем с Даггером порезвиться. Он забывает, какова на вкус кровь.
Сайхем повернулся к группе подростков, рассыпанной по поляне.
— Эй, кто завтра со мной на охоту?
Парни неуверенно переглянулись.
— Но сезон еще не начался...
— Мы разве не до среды учимся?
Джереми вскочил на ноги.
— К черту! Меня достали правила! Смотрю, вы к концу года раскисли и окончательно превратились в кучку сопливых щенков!
— Мы можем присоединиться, — хихикнул кто-то из девчонок.
— Этого еще не хватало, — процедил беловолосый вожак.
— Я с тобой, — отозвался Таккер.
Сайхем спрыгнул в траву и откинул с лица челку.
— Повеселимся. Встречаемся у поворота за полчаса до рассвета.
4
Огонек свечи переливался спектром от голубого до красного. Эбби рассматривала концентрический узор. Темный фитиль не давал цветовым кольцам сомкнуться. Девочка медленно поднесла руки к яркому пламени, огонек затрепетал и отделился от свечи. Маленькие ладони осветились изнутри розовым светом, как снежный фонарь. Эбби улыбнулась. Пламя в руках ровно горело, она раскрыла пальцы, и сияние собралось в шар.
В комнату вошла Дина со стопкой чистой одежды, Эбби подняла на нее счастливый взгляд.
— Смотри!
Пламя взлетело выше и распустилось, как бутон. Дина расширенными глазами следила за огненным цветком, парящим над ладонями девочки.
— Я не знала, что я так могу! Смотри, как красиво!
Дина постаралась взять себя в руки, положила белье на стул и осторожно подошла ближе.
— Эбби, дорогая, — начала она, — это очень красиво, не спорю. Но играть с огнем опасно, ты ведь знаешь. Смотри, твой абажур сделан из бумаги. Если ты поднимешь пламя выше…
— Ой, — смутилась девочка, — я не подумала.
Она резко опустила руки, и огненный шар растекся по полу. Дина мгновенно сорвала с кровати одеяло и бросила его на деревянный паркет.
— Прости...
Эбби потупилась. Дина присела, подняла край покрывала и цокнула языком, увидев на ткани черное пятно. Потом обернулась к девочке.
— Страшного не случилось. Но могло бы!
Ее темные брови сошлись в одну черту.
— Мисс Стюарт, вы наказаны. Никакой сказки на ночь! Я хочу, чтобы ты запомнила на всю жизнь, как страшно может закончиться подобная забава.
Эбби бросилась к ней и прижалась, зарываясь в шею лицом. Дина подняла ее на руки и отнесла в отцовскую спальню. Положила на кровать, и закутав в одеяло, поцеловала в лоб.
— Все позади. Вспомни нашу колыбельную.
Тихий детский голосок зазвучал в тишине.
— Пусть нам снится звонкий ключ,
Тихий, тонкий лунный луч.