– Ты неподражаема. Непосредственная оторва, плевавшая на мнение окружающих: можешь любого отправить так далеко, что он поразится необъятностью нашего мира, – но при этом очень чуткая и добрая. Как так получилось, Камила? – грустно ухмыляясь, спросил Макс. И я могу только догадываться, к чему относится эта грусть…
– Я не знаю, – неопределённо пожала плечами. – Ну, природа там, гены… А ты вовсе не самовлюблённый эгоист, коим я тебя считала, – добавила, смущённо улыбаясь и пытаясь вытащить руку из захвата. Макс теребил мои пальцы.
– Моя мать – известная британская актриса. Живёт в Лондоне, – тихо и внезапно начал он, не глядя на меня, продолжая держать за руку, – … я ненавидел себя за то, что так похож на неё. Что мне нравится музыка, нравится театр… что я такой же артистичный, весёлый, как она…
…Она бросила отца, потому что он мешал ей веселиться, жить полной актёрской жизнью, купаться в лучах софитов и всеобщем внимании. Она считала его обузой, барьером между ней и сценой… а отец… он ведь любил её, души в ней не чаял! Да, он военный, деревянный во многом, но он делал всё для неё на пределе своих возможностей: она ни в чём не нуждалась… Был суд, затеянный матерью: она играла на публику, хотела показать, какая она любящая и несчастная мать, привлекала внимание общественности, сделав из развода настоящий фарс. Под вспышками фотокамер и диктофонами репортёров я чувствовал себя забитым животным. Каждый хотел узнать моё мнение, сделать из слов ребёнка сенсацию: я до школы не мог нормально дойти.
Я ничего никому не сказал… просто остался с отцом, и это было моё решение. Знал, что меня ждёт жизнь, полная переездов, казарменного режима, что многое придётся делать самому: стать взрослым, ответственным и самостоятельным, – но всё равно остался с ним. Не в пику матери. Просто я ей был не нужен, а отцу нужен, хотя он этого не говорил и не вставал между нами. «Я приму любой твой выбор, сынок», – говорил он. И я не ошибся.
Одно время я хотел стать военным, назло ей, себе, назло судьбе, но отец не дал мне этого сделать. Он научил принимать себя таким, какой я есть. Изо дня в день, каждое наше раннее утро, он говорил, какой я особенный и уникальный. Что нельзя из-за предрассудков отказываться от себя, что я должен быть выше обид, лучше… и это говорил человек, который полжизни отдал другому, а его так унизительно растоптали… как мне казалось. Но на самом деле, таких людей нельзя растоптать. Они выше этого.
Я полюбил себя и не считаю, что похож на мать. Я – это я. В мире миллиарды людей с такими же талантами, способностями и схожими характерами, но это не делает их близкими. С тем же успехом я похож на Бреда Питта или, может, на Анджелину Джоли… Как считаешь, мелкая: я похож на Джоли?
Я так задумалась, проникшись рассказом, и не сразу поняла, что ко мне обращаются.
– Ага, вылитый, – рассеянно ответила. Чёрт… я совсем не думала, что Макс… что он настоящий, думающий, хоть и придурок временами и жуткий бабник, но как человек… он человек.
– Это всё лирика, – усмехнулся он и открыл дверь. Оказывается, мы уже приехали. Мич подозрительно косился на нас, ведь всю дорогу мы говорили на «каркающем языке», чего обычно не делали в его присутствии, чтобы не обидеть.
– Не грузись, друг. Этой заразе я не выдал ни одного секрета, только то, что ты носишь трусы в сердечко и мечтаешь поцеловать Бритни Спирс, – весело произнёс Макс, извиняясь таким образом. Я уже заметила за ним такую особенность. К тем людям, которые ему не безразличны, он всегда проявляет повышенное внимание, хоть и своеобразное. Оправдались мои худшие подозрения: я ему не безразлична…
***
Кафе было подвального типа, в одном из жилых домов, но до чёртиков и восхищённых вздохов уютное и романтичное. Синий приглушённый свет, пол с подсветкой, приятная музыка, каждый столик как будто в отдельном закутке с мягкими полукруглыми диванчиками из красной кожи. Мимо порхают приветливые официанты в красно-чёрной форме.
– Добрый вечер, – с улыбкой нас встречает хостес, высокая шатенка: её волосы стянуты в хвост на затылке, красная блузка расстёгнута на пару верхних пуговиц, слегка приоткрывая вид на полную грудь. Взгляд серо-зелёных глаз спокоен, лишь задорные искорки выдают волнение от встречи с кумирами. Видимо, девушка хорошо знает ребят. Ну да, Мич же говорил, что это «их кафешка».
– Стейша, – улыбнулся Мич, так как Макс в это время игрался с моим ирокезом. Кажется, ему было всё равно, что на нас смотрят. – Нам столик в углу, рядом с аквариумом.
– Пройдёмте за мной, – вежливо произнесла Стейша, но улыбка на её чудесном личике немного померкла.
– Что ты там нашёл? – не выдержала я и вскинула голову, Макс всё же выше меня, даже несмотря на мои каблуки.