– Я сдам тебя обратно в приют, – тихо бурчит Зараза, когда мы медленно идём по широкой велосипедной дорожке. На газонах отдыхают люди, многие гуляют со своими собаками. Некоторые оглядываются на нас и улыбаются, пытаясь понять: «Это Макс Градов, солист Райских?» Я привык к этим взглядам, а вот мелкая заметно стушевалась.
И лучше ей не знать, что со мной творится. Никогда не думал, что популярность может мне навредить, но сейчас я готов променять её на что угодно, лишь бы остаться с этой девчонкой никем незамеченными, неприметными, свободными…
– Почему приют? – отмираю и иду к лавке, стараясь не думать, как круто сестрёнка перевернула мою жизнь. Всегда знал, что любые перемены – испытание, но не думал, что это может быть… страшно. Да, именно так! Мне страшно знать, что ждёт нас впереди, я боюсь сделать неверный шаг, боюсь оступиться и упасть, но ещё больше боюсь представить, что наши отношения с Камилой могут рухнуть в любой момент. И я не говорю о «любви», под отношениями я подразумеваю нашу духовную связь. Родство душ. Я готов отказаться от поцелуев, от романтической истории, но не готов потерять наше простое общение. Не могу отказаться от этих шуток, не представляю больше себя без её смеха, этих улыбок, язвительности и комфорта, что рядом с ней ощущаю. С появлением Камилы, я наполнился смыслом, меня как будто стало больше. Если я пришелец с другой планеты, то она мой мир…
– Я просила у мамы щенка, а привели тебя.
Усмехаюсь и сажусь вместе с Камилой, складывая руки у себя на коленях, чтобы не было соблазна её обнять. Она откидывается на спинку, и мы долго молчим, разглядывая отдыхающих. Тишина не в тягость, я наслаждаюсь её присутствием.
– Будет лучше, если для всех ты так и останешься моей сестрой. Не хочу рисковать, – говорю, стараясь замаскировать грусть и растущий внутри протест. Потому что я хочу целовать её на каждом углу, когда мне вздумается, и я готов на весь мир закричать, что эта девочка моя и только моя… Но во Вселенной есть закон большого «НО», и в данном случае он сработал против нас.
– Согласна, – тихо отзывается сестрёнка, смотря в другую сторону.
– Я бы поступил иначе, если бы и дальше планировал петь и подписал контракт, я бы нашёл способ оградить тебя от нападок журналистов. Живут же знаменитости со своими девушками, жёнами, и ничего. Но какой в этом смысл, если через четыре месяца я уеду, а через год вообще перестану этим заниматься?
Камила повернулась ко мне и улыбнулась, как только она умеет. В этой улыбке больше чувств, чем в любых, даже самых громких словах.
– Я всё понимаю, не парься, – легко говорит она и незаметно касается моей руки. Дрожь пробирает тело, мы прячем наши руки, а я получаю возможность ощутить гладкость её кожи. – Так действительно будет лучше. И, знаешь, я благодарна тебе. Спасибо, что пытаешься меня спасти от своей дико бешеной популярности!
Мы усмехаемся, и я опускаю голову, чтобы только Ками не увидела, сколько всего скрывается от неё в моих глазах. Ей ещё рано знать, как сильно я слаб в её присутствии.
– А я в душ хочу, – внезапно произнесла мелкая и улыбнулась мне. – Я грязная, кстати, – спокойно добавляет, но я уже не слышу: мой мозг рисует нас в душе. Да, сестрёнка, ты умеешь отвлечь от грустных мыслей. Господи! Я раскис, как девчонка. Осталось обложиться сладким и включить слезливый сериал. А, точно, я это и так постоянно делаю.
– Люблю грязных девчонок! – хищно смотрю ей в глаза, уже представляя, как я её связываю, но решаю отвезти «грязную девчонку» домой.
– Давай заедем, переоденемся и пойдём, куда скажешь. Подумай, чего бы ты хотела? Может, кафе, ресторан, прогулку, мосты посмотреть, кинотеатр… помогай, Камила, у меня не такая бурная фантазия.
– Я хочу провести вечер дома… – тихо произносит она. Моё сердце замирает. Боже, как она это делает?
– С тобой.
Вселенная, если ты слышишь, убей меня, чтобы не мучился. Хотя нет, не убивай. Я сам сначала разделаюсь с заразой, а потом можно и тот свет посмотреть.
– Монополия, карты, домино, фильмы? Что тебе по душе? – предлагаю одно, а думаю совсем о другом. Нельзя, чтобы мелкая узнала, какую власть надо мной имеет, это сделает меня слабым и беззащитным. Я и так рядом с ней превращаюсь в желе.
– Предлагаю заняться домашними делами и учёбой, а потом… – Камила подняла на меня хитрый, немного дерзкий взгляд и потянулась к моему уху. – Как насчёт уединиться в моей комнате, без всех этих людей и… мы могли бы вместе начать вышивать крестиком, – усмехнулась зараза.
– Крестиком, говоришь? У меня есть другая идея… – многозначительно поиграл бровями, заставив малышку смутиться. – Пошлячка, – прокомментировал я. – Я всего лишь говорил о фильме с мороженым: прошлый раз мы так его и не посмотрели. Или ты могла бы научить меня делать хвостики.