Наверное, она думала, что пришел папа.
Господи.
По ее ярко-красным щекам текли слезы, и в глазах плескалось раскаяние. Моя Бейли.
— Отпусти ее.
— Откровенно говоря, Уоррен Макферсон, я не собираюсь ее отпускать, — покачал Гейб головой. — Она моя, всегда была и всегда будет.
Я хотел уже наброситься на него, но следующие его слова меня остановили.
— Еще шаг, и я пущу ей в череп пулю. Как твоя мамочка. Не так ли? Твоя мама вышибла свои гребаные мозги. Поэтому ты стал таким драным психом?
По моему горлу поднялась желчь, и я почти почувствовал липкий осадок на своей плоти.
— Гейб, пожалуйста. Если тебе нужны деньги, я их тебе дам. Забирай их все. Только, пожалуйста, не причиняй Бейли боли. Оставь нас, и мы ничего не расскажем ни одной живой душе.
Он провел дулом вверх по ее животу, между грудями и до горла. Она захныкала, но Гейб не убирал руку с ее рта.
— Мне не нужны твои чертовы деньги. У меня уже есть твои миллионы, засранец. Но они не идут ни в какое сравнение с тугой задницей этой малышки. Кое-что за деньги не купишь. Время вышло. Бейли возвращается со мной домой.
Я бросился к нему, но он засунул дуло ей в рот. Иисус гребаный Христос. Если бы пистолет выстрели… Моя Бейли стала бы… Стала бы…
Меня ужасало, какой урон могла нанести ей пуля. Вцепившись в свои волосы, я пытался выбросить кошмарные образы из головы. У нее не было бы шансов выжить. Кровь забрызгала бы стену позади Бейли — как случилось с мамой в тот день, когда она преждевременно родила Констанс.
Так.
Много.
Чертовой.
Крови.
— Н-нет, — крепко зажмурился я.
Что, черт возьми, я мог сделать?!
— Открой глаза, засранец. Тебе стоит это увидеть.
Открыв глаза, я посмотрел на Гейба. Бейли наблюдала со мной и рыдала. Еще никогда я не видел ее такой испуганной и расстроенной. Что меня до смерти напугало. Я хотел, чтобы Бейли улыбалась, черт возьми!
— Пососи дуло, Бейли. Давай покажем твоему парню, как ты всегда меня случаешься, — прошептал Гейб ей в волосы. — Какая ты у меня умница.
Она затрясла головой, но он вогнал пистолет ей глубже, отчего ее чуть не вырвало. Лучи утреннего солнце лились в окна, накрывая их обоих одеялом света, отчего ее волосы переливались. Бейли выглядела ангелом в лапах дьявола. Я хотел ее спасти. Спасти своего ангела, спасшего меня. Хотел схватить Гейба за горло и сбросить с балкона. Выхватить у него пистолет и окрасить песок кровью из его головы.
В прихожей раздалось злобное рычание Гейба, вырывая меня из картин его убийства.
— Ты будешь сосать проклятый пистолет, иначе я трахну им тебя в задницу. Я знаю, как ты любишь анальные игры, детка.
Открыв рот, Бейли полностью взяла в рот дула и снова посмотрела на меня с раскаянием. За что, черт возьми, ей было извиняться? Этот ублюдок осквернил ее, использовав для собственного извращенного удовольствия.
— Хорошая девочка. Продолжай сосать. Один неверный шаг, и мы с Бейли нажмем на курок.
Когда Гейб засунул ствол еще глубже ей в рот, отчего по ее губам и подбородку потекли слюни и сопли, я начал задыхаться. Меня чуть ли не рвало, как какого-то слабака. Демоны в моей голове взбунтовались, угрожая захватить власть, в то время как я всеми силами старался удержать их под контролем. Гейб начал вставлять и вынимать ствол изо рта Бейли, начавшей извиваться.
«Не шевелись, Бэй. Не надо».
— Тс-с, — прорычал Гейб, укусив ее плечо. — Ты прекрасно справляешься. Я скучал по тебе, детка.
Я наблюдал, как он трахал Бейли в рот пистолетом, не в силах защитить ее. Каждый раз, когда он вынимал дуло, оно блестело от ее слюны вперемешку со слизью, и я изо всех сил старался не давиться. На меня налетели воспоминания о матери и Констанс, из-за которых комната начала вращаться перед моими глазами. Рыдания Бейли эхом разносились по прихожей, и из-за своей неспособности ей помочь я переставал чувствовать себя мужчиной. Как бы я хотел ее спасти.
Я мог бы напасть на Гейба.
Но он вполне мог нажать на курок просто потому, что был ублюдком и психопатом.
Гейб рассмеялся — мрачно и мерзко.
— Послушай, как часто она задышала, — ухмыльнулся он мне. — Я знаю ее лучше, чем ты. Бейли наслаждается каждой секундой. Моя девочка развратная.
— Пошел нахрен, — посмотрел я на него.
Гейб расхохотался, но стоило Бейли пошевелиться, как зарычал ей на ухо.
— Даже не пытайся, детка, — он начал покусывать ее ухо, и она всхлипнула, почти яростно. Бейли ослабла в его руках, хоть по ее щекам и продолжали бежать слезы. Она была бессильна.
— Умница, милая, — похвалил Гейб, поцеловав ее в висок. — И в следующем акте нашего шоу, — продолжил он, игнорируя ее плач, — ты должен посмотреть, как моя девочка глубоко заглатывает.
Меня обдало холодом, и у меня закружилась голова.
«Сосредоточься, Вар».
«Не позволяй этому засранцу победить».
«Когда он на что-то отвлечется, действуй. Напади на него».
— Катись к черту, — выплюнул я, прежде чем обратиться к Бейли. — Бэй, держись. Я тебя люблю.
— Твой любовник хочет, чтобы ты держалась, — Гейб схватил ее за волосы и поставил перед собой на колени. — Ты держишься, детка? — поддел он. — Соси пистолет, словно это твоя последняя проклятая трапеза. Кто знает, вдруг так оно и есть? Или, может, вместо него пососешь мой член? Хочешь, чтобы твой парень посмотрел?
Я зарычал и попытался оставаться на месте. Горячо покачав головой, Бейли послушалась приказа. Как только она начала сама сосать пистолет, мой мир снова накренился.
Причмокивания и чавканье.
Мрачный хохот и всхлипы.
У меня перекувыркивался желудок от страха, что Гейб мог случайно нажать на курок. Куски мозга Бейли разнесло бы по всему моему дому, покрывая каждый белоснежный сантиметр. Меня снова чуть не стошнило.
«Хватит об этом думать!»
— Как у тебя с глубокой глоткой, детка, после стольких недель?
Гейб засунул пистолет до упора, и на этот раз Бейли вырвало. Громко, грязно, мокро. Бульканье эхом разнеслось по прихожей, и Бейли обрызгала рвотой джинсы Гейба.
Повалившись на колени, я цеплялся за свое горло. Силился сдержать рвотный позыв. Только не это. Тогда рвота была бы повсюду.
На стенах.
На полу.
На ее одежде и моей.
«СОСРЕДОТОЧЬСЯ, МАТЬ ТВОЮ!»
Гейб рассмеялся и отпустил Бейли.
— Без лишних слов, грандиозный финал…
— Ты чертов псих, — посмотрел я на него.
— А ты чертов покойник, — вскинув пистолет, он прицелился в меня.
Хлоп!
В моей груди взорвалась боль.
«Нет!!!»
Схватившись за грудь, я зашипел, когда кровь заструилась сквозь мои пальцы. Прямо как мамина в день ее смерти. Столько крови. Она не останавливалась.
Я заморгал.
Один раз.
Четыре.
Или все же три.
Темнота, темнота, темнота.
— ВАР!!
Этот голос. Ее голос. Мой райский оазис, казавшийся таким далеким. Я не хотел закрывать глаза, но мои веки уже опустились, и я уходил во тьму.
— Вара больше нет, — прорвался сквозь мою тьму искаженный отвратительный голос.
«Вара больше нет».
Прочь, прочь, прочь.
Прощай, моя Бейли. Ты делала меня счастливым с самого первого дня, как я увидел тебя.
Силясь моргать, я приоткрыл глаза и сумел различить, как она тянулась ко мне, пока Гейб ее утаскивал.
Мои веки опустились.
И Бейли сделала меня счастливым даже в последний раз, когда я видел ее.
Куда бы я ни отправился за тем, думал бы только о ней.
О моей Бейли.
О моем мире.