— Не знаю. Посмотри!
Он воспринял мои слова как руководство к действию и принялся обшаривать. Тут я всерьез заинтересовалась: а вдруг найдет чего? Мало ли что могла Еська носить в карманах куртки. Но, судя по недовольному сопению за спиной, поиски не увенчались успехом.
Повисла гнетущая пауза. Ее прервала моя любознательная реплика — после беседы с Патриком я не могла не осведомиться:
— Наркотики?
На что получила исчерпывающий ответ:
— Нет, экономическое преступление.
Лезвие надавило на гортань — с явным намерением потащить куда-то.
— Пойдем!
Самое забавное, что я не столько боялась быть изнасилованной или убитой, как — потеряться в незнакомом месте и не найти дорогу к теплой и мягкой кроватке, на которой мне полагалось сегодня спать.
— Слушай, тебе что, жить не хочется?!
В свете последних событий я не долго думала над этим вопросом:
— Ну… относительно.
И тут парня, видимо, пробрало.
— Что, неужели, как и мне?! Знаешь, я понял, что не знаю, зачем живу. Неужели и ты тоже?..
Во время этого восторженного монолога, хотя холодное оружие по-прежнему давило мне на шею, я несколько перевела дух.
— Слушай, можно я хоть покурю, а? — Да, наглости временами мне не занимать…
— Я тебе сейчас сигарету дам.
За моей спиной возникло шевеление, в результате которого я стала обладательницей сигареты. Огонь, правда, пришлось искать в собственных (то бишь, еськиных) карманах. Я прикурила, сделала несколько сладких затяжек, после чего внесла рациональное предложение:
— Слушай, может, ты меня отпустишь? Кричать и звать на помощь я не буду, брать у меня, как мы уже выяснили, нечего, а лезвие под подбородком не располагает, сам понимаешь, к позитивной беседе.
— Хорошо, только не оборачивайся!
Видимо, чтобы не запомнила лицо, догадалась умная я.
Меня отпустили. И вот тут я поняла, насколько на самом деле испугалась — нижние конечности так дрожали и подкашивались, что я едва на них удержалась.
А потом у нас состоялся вполне милый разговор, в ходе которого выяснилось, что моему неудавшемуся грабителю двадцать четыре года, он учился на экономиста, занялся какими-то махинациями с ценными бумагами, в результате чего влез в глобальные долги. Чтоб расплатиться, стал угонять машины. Сегодня впервые решился напасть на человека. (Видимо, и в последний раз — не без самодовольства подумалось мне.)
Он предложил пойти куда-нибудь попить пива. На что я резонно заметила, что у меня нет ни гроша. Последовало великодушное обещание угостить в пределах последней сотни.
Мы прошагали с десяток метров, как вдруг молодой человек опустился передо мной на корточки и принялся всучивать злополучный ножик.
— Делай со мной всё, что хочешь!
— Что именно я должна с тобой делать?..
— Ну, как же! Я же тебя только что чуть не прикончил.
Вот же зануда, блин…
— Ну, во-первых, все-таки не прикончил. Во-вторых, в любом случае я не способна причинить вред человеку — такой уж недоделанной уродилась…
С трудом мне удалось заставить его забрать свое колющее и режущее оружие обратно.
— Меня Сергей зовут.
— Замечательно. А меня — Росси.
Пусть думает, что это мое реальное имя. (А что? — одну мою знакомую болгарку так и зовут.)
Мы прошагали благополучно еще метров двадцать.
— Нет, я соврал тебе! На самом деле меня зовут Витя.
— Еще лучше. Хотя какая, в сущности, мне разница?
Тут Витя-Сережа с какого-то перепуга принялся всучивать мне свой паспорт.
— Зачем он мне?!
— Когда в милицию пойдешь заявлять, чтоб знала, на кого.
Представив себя в ментовке, пишущей заяву о попытке ограбить, я чуть не скончалась на месте от приступа истерического хохота…
Кое-как мы с моим нескучным собеседником все-таки доползли до круглосуточного ларька, где была куплена и торжественно вручена мне банка не самого дрянного пива и пачка моих любимых сигарет. А потом, прихлебывая пиво, дружно двинулись провожать меня до дома. (Видимо, чтобы никто не напал по дороге.)
В пути Витя периодически повторял:
— Да нет, такого не бывает, такого просто не может быть!..
Наконец я не выдержала и заявила, что в моей жизни может быть всё. И добавила:
— Если ты верующий, можешь считать меня рукой Провидения. Если нет — ногой судьбы.
Он ухватился за эту идею и проникновенно заявил, что на людей больше нападать не будет, лучше вернется к машинам. Потому что металл, в сущности, всё стерпит. Потом спросил:
— А ты не знаешь, к чему нательный серебряный крестик чернеет?
— К тому, что нужно призадуматься о собственной жизни, — уверенно изрекла я. — Кстати, поведай: я что, очень похожа на человека, который носит с собой крупные деньги? Просто интересно. Почему ты напал именно на меня?
Тут я бросила случайный взор себе под ноги, увидела носки модных туфель и аккуратные штанины светлых брючек, и ответ образовался сам собой: я же 'цивилка', благодаря стараниям подруг! Вот и носи после этого хорошие вещи…
— Давай уже не будем об этом. Мне и без того очень стыдно. Я ведь извинился перед тобой. Хочешь, еще извинюсь, на колени встану?
— Думаю, не стоит.
Потом Витя рассказывал о девушке, которая его любит и ждет на другом конце города. А я обратила внимание на то, что у него все ладони в крови, и долго рылась в карманах чужой куртки в поисках носового платка (который в итоге так и не нашла). Оказывается, он умудрился порезаться о собственный ножик. Грабитель, блин…
У еськиного подъезда мы благополучно пожелали друг другу доброй ночи. У меня было сильное желание пригласить его на чай: гордо так распахнуть дверь и торжественно бросить в лицо ожидавшим меня девчонкам: 'Знакомьтесь, это человек, который только что меня чуть не зарезал!' Но я решила, что бедная психика парня не вынесет еще одного потрясения. Поэтому я ограничилась сердечным и теплым прощанием. А зайдя в квартиру, жизнерадостно заорала Еське, открывшей мне дверь:
— Прикинь, меня только что чуть не убили!!!
— Очень жаль, что совсем не убили, — хмуро ответствовала подруга.
Кажется, я все-таки чуток опоздала к назначенному сроку…
Выслушав все предназначенные мне нотации и дважды пересказав в лицах мое сногсшибательное приключение (девчонки выпали в осадок и выдали массу шумных междометий), я отправилась на указанный мне божественно-мягкий диванчик. Настроение зашкаливало за абсолютный позитив — чего со мной давненько не случалось. Я блаженно закрыла глаза, стопроцентно уверенная, что уж сегодня Спутник не замедлит появиться…
— Привет!
Я радостно распахнула глаза и огляделась. Интересно, куда он затащил меня на этот раз? Мдя… забавное местечко. Радость мгновенно сдулась, словно воздушный шарик. В духе картин Босха и прозы Мамлеева. Змеинотелые и многобрюхие существа, отдаленно напоминающие людей, сновали взад-вперед по грязной равнине, залитой бурым светом какой-то звезды.
— Где мы? — Я задала вопрос в пространство, так как не обнаружила в округе героя моих снов.
— В аду, — ответствовало пространство до боли знакомым баритоном. — Вернее, в одном из нижних миров для существ, верящих в этот мир. Это я к тому, что всё относительно. Вполне вероятно, что этого места не существует или оно присутствует только в твоем воображении. В сущности, как и я.
Ближайшая ко мне болотная кочка разомкнулась, и я обрела счастье лицезреть свой регулярный ночной кошмар.
На этот раз на нем были напялены совсем уж невообразимые лохмотья. Не берусь сказать, чем они были раньше — кажется, что-то в прошлой жизни служило плащом, а другое — рубашкой, но ни цвет, ни покрой определить не удавалось. Белоснежная фарфоровая маска резко дисгармонировала со всем этим убожеством.
— Ты решил притащить меня сюда, чтобы я заранее познакомилась с местом своего будущего обитания?
— Ни в коем случае. Сюда ты не попадешь ни при каких обстоятельствах. Это ад иного мира. Просто мне показалось, что ты хочешь поговорить со мной о добровольном уходе из жизни. Вот я и подобрал специально пример. Он может показаться тебе по-средневековому примитивным, зато наглядно. Только прошу, не воспринимай это как истину в последней инстанции. Тем более что таковая вряд ли существует.