— О чем ты говоришь, Марина, что это за бред? Какая Австралия?! Если у тебя нет денег на дорогу, скажи, где ты, и папа за тобой приедет!
В ее голосе нарастали нотки истерики. Я не могла это слушать — внутри все ныло и сжималось.
— Я рада, что ты общаешься с папой, передай, пожалуйста, ему и Агате, что я их очень-очень люблю…
— Я общаюсь с папой, потому что больше не с кем. Маришка, не хотела тебе пока говорить, чтобы не расстраивать, но придется… Я не могу ходить, я на инвалидности. Отнялись ноги год назад, врачи говорят, на нервной почве… Папа забрал Агашу в свою семью и навещает меня. Если б не он, меня бы уже не было, а Агата была бы в детском доме.
Ну вот, получай…
— Мамочка, я не могу сейчас говорить, я позвоню позже. Пока!
Я швырнула трубку. Долго сидела, уткнувшись головой в колени. Давно мне не было так горько и тошно, и давно я не чувствовала себя такой сволочью.
И никуда не деть воспоминания. Я видела маму с маленькой Агашкой на руках… маму, читающую мне сказки про Нарнию (Агашки еще не было на свете, и она принадлежала только мне)… ее и папу — смеющихся, загорелых, на пляже под Симеизом… Когда я была совсем крохой, она записывала за мной всякие забавные словечки и даже один афоризм, который я выдала лет в шесть: 'Кто боится смерти, тот боится счастья'… Мы сочиняли с ней комиксы и песенки на детском синтезаторе и даже оперу 'Про мышку Маришку и пташку Агашку'…
И ей ведь только тридцать семь лет, дьявол меня побери…
Ледяная вода из-под крана — отличное средство от разводов слез на щеках и распухшего носа. А банка растворимого кофе, обнаруженная в кухонном шкафу (надеюсь, неведомые хозяева не очень на меня обидятся за такое бесцеремонное хозяйничанье), послужила антидепрессантом.
Тоска и боль никуда не ушли, я просто затолкала их поглубже, заткнула им рты. Убедившись, что могу выглядеть более-менее позитивно и фальшивый голливудский оскал натягивается на лицо без труда, решилась наконец выползти из столь гостеприимно отнесшегося ко мне приюта.
День был, как и вчера, теплым и солнечным. Лишь только я вышла из подъезда, он ударил меня тысячью летних запахов большого города. Пахло рекой и раскаленным асфальтом, выхлопными газами и тополиной листвой, синим небом и сигаретным дымом, парфюмом, смешанным с потом, и горьким пивом… Я вдохнула полной грудью эту смесь и выдохнула. Стало легче. Часть камней, лежавших на моей грешной душе, растворились, превратились в пар и благополучно унеслись в небо.
— Спасибо, Питер!
Я погладила шероховатый и теплый от солнца бок приютившего меня дома. Он заспанно жмурился провалами чердачных окон.
Пора было двигаться. Вряд ли у меня есть достаточно времени на завершение всех своих дел — а сделать хотелось многое.
Перво-наперво я решила зайти к Сэнсу, тем более что обитал он неподалеку. Затем — в Хижину, а дальше… будет видно.
В Сашкину дверь мне пришлось долго звонить и стучаться. Настолько долго, что я почувствовала себя полной скотиной, не дающей выспаться усталому трудовому человеку. Наконец мне открыли.
— О, Росси! Привет!
Выглядел 'сладкий мальчик', прямо скажем, забавно. Перышко от подушки венчало маленькой короной его взлохмаченную шевелюру. Одеяло, в которое он ззавернулся, словно в тогу, скрывало всю фигуру, и лишь два больших пальца ног с любопытством выглядывали из-под его края.
— Какими судьбами?
Радости на лице Сэнса было не так чтобы через край.
— Да вот, пробегала мимо, решила заглянуть. Может, хоть чаем угостишь, а не у порога держать будешь?
Не дождавшись положительного ответа, я слегка потеснила его и просочилась внутрь. В комнате на разложенном кресле лежало нечто непонятного происхождения, но явно женского пола. Дама сладко посапывала и дергала во сне левой пяткой. Так… теперь понятно недовольство, которое Сашка тщетно пытался прогнать со своей физиономии. Интересно, неужели я похожа на человека, способного кого-либо ревновать? Особенно сегодня.
— Миленькая. Как зовут?
— Света… или нет, Алена. А впрочем, какая разница?
— Да, в сущности, никакой.
Я прошла на кухню и бесцеремонно оседлала первый попавшийся стул.
— Так какими судьбами? — Сэнс, смирившись, видимо, что поспать ему в ближайшее время не дадут, поставил на плиту чайник. — Я слышал, ты куда-то пропала. Вчера все обитатели Хижины тебя обыскались. Ты там появилась?
— Нет еще, не дошла. Ладно, не буду тебя долго мучить. Я зашла попрощаться. Я уезжаю, очень далеко.
— Попрощаться? Со мной? — Его пушистая бровь удивленно изогнулась.
— Понимаешь, скорее всего я не вернусь из этой поездки. Или вернусь настолько не скоро, что ты не узнаешь меня при встрече. Вот я и решила оставить тебе что-нибудь на память, чтобы совсем не забыл.
Я порылась в кармане и выудила четки из янтаря, подаренные Питером. Перекусив нить, протянула красноватую бусину Сэнсу, а остальные убрала назад. Он ошалело рассматривал подарок.
— И на фига это мне?..
— Талисман. Считай, что я отдала тебе кусочек души. А там уж делай, что хочешь: можешь выбросить или отдать кому-то еще. Ну, мне пора!
Как ни хотелось мне еще поболтать с Сашкой, я не могла позволить себе задержаться надолго в одном месте.
— А чай? Вода уже вскипела.
— Ну, так напоишь Алену или Свету, когда она проснется.
— Странная ты сегодня какая-то… Шальная.
Поняв, что я не набиваюсь к нему вписываться и не собираюсь устраивать сцен ревности, Сашка повеселел. Он даже соизволил улыбнуться, открывая наружную дверь:
— А куда ты все-таки собралась?
— Сама не знаю. Может быть, в Бразилию, где много-много обезьян. Или в Новую Зеландию, к полосатым кенгуру.
— А почему они полосатые?
— Потому что укуренные.
Я радовалась, что могу молоть сегодня полную чушь, не задумываясь о том, как отреагируют на мои глупости окружающие.
Сэнс уже почти закрыл за мной дверь, когда меня осенило, что не мешает сделать еще кое-что.
— Знаешь что, Сэнс? Прости меня.
— За что?! — Казалось, большего изумления его круглые карие глаза вместить не смогли бы.
— За то, что я никогда не смогла бы стать для тебя Ею, даже если бы очень этого захотела.
Я чмокнула его в щеку и, не давая времени на ответ, понеслась вниз.
На подходе к Хижине я нос к носу столкнулась с Вижи и Нетти, которые, не дав мне даже сказать 'привет', двумя разъяренными фуриями набросились на мою персону.
— Какого черта, Росси?! Где тебя носило? Могла бы хоть предупредить, что собираешься пропасть надолго! Мы вчера все ноги стоптали, разыскивая тебя по всему центру!.. — бушевала Нетти.
— Скотина ты бешеная после этого! — Вижи была не намного мягче. — От тебя одни неприятности!
— Простите, девчонки, — я примирительно обняла обеих за плечи. — Непредвиденные обстоятельства. Я рада, что встретила вас!
Пошарив в кармане, я извлекла на свет две бусины с налипшими на них крошками хлеба и табака.
— Хочу оставить вам что-то на память — кроме воспоминаний о проблемах, которыми я вас грузила!
— Эй, Росси, у тебя все нормально? — Между бровей Вижи пролегла обеспокоенная морщинка. — Ты сегодня странная какая-то.
— Ты не первая, кто мне об этом говорит. На самом деле у меня все просто замечательно — лучше не бывает! Ты не знаешь, кто сейчас в Хижине?
— Брейки и Акела. Да еще Патрик, кажется…
— А-атлично! Ну, тогда я побежала! — Двигательный зуд не отпускал меня, и, даже стоя на месте, я нетерпеливо переступала с ноги на ногу.
— Точно все в порядке? — На этот раз уже Нетти вперила в меня сурово-вопросительные очи.