Выбрать главу

В общем, мой писк был не к месту.

Объяснений потом я просил у безопасника. По тому же принципу — если двое о сомнительном говорят, это заговор, если особь к охранителю обращается — это запрос на дозволенную информацию. Он на меня посмотрел, будто у меня жабры на лбу выросли, и руками развел. Мол, подумай сам, сколько от Проекта зависит. И еще подумай, с каких это пор низ такие серьезные вещи с нами согласовывать отказывается. С техникой — понятно. Не могут они дать больше, чем у них есть, им собственную инфраструктуру тоже держать нужно, рухнет раньше расчетного — никакого переселения. Но массу зачем сюда гнать таким объемом — и это первая бабочка же, пробная. Они сами не понимают, что у нас ни рук, ни времени их отходы перерабатывать? Если это еще отходы… И с каких пор низ нам информацию обрезает? Всегда наоборот было. Вот и посмотрим.

Я принимал в этом участие — прямое, потому что к тому времени вся наша связь, вся телеметрия, все дистанционное управление, все упиралось в меня. Я не греб под себя, не создавал территории… тогда, потом было иначе. Но началось с того, что я хотел разобраться, почему не сработала система раннего предупреждения на нашем блоке. А она сработала. Сигнал не дошел до нас, шутки местного, на три четверти отсутствующего магнитного поля. Так случалось. Часто случалось. Проблемой занимались, но я думал, что… недостаточно интенсивно. К тому моменту, когда случился кризис, нам удалось срезать количество ошибок на одну пятую, а потери — на треть. Побочный эффект — внутри системы мы могли «показать» что угодно и почти кому угодно.

Это было бы замечательное зрелище — в другие времена, для других разумных. Мне жалко, что в музее этой записи нет, вам бы в самый раз. Как транспорт — сплющенное металлическое зернышко — одна за другой теряет направляющие, заваливается на бок, ловит этим боком дополнительный, лишний, вражеский импульс — и уходит… в сторону светила. На Проекте нет установок, способных его подхватить. Вот за этой невинной желтой черточкой он — потерян, потому что уже не догнать, не взять на буксир, не снять хотя бы часть массы на грузовики — все окончательно безнадежно задолго до того, как он достигнет короны. Но глаза почему-то следят… ждут.

Мы следили не почему-то. А потому что хотели знать — что скажут, что сделают зрители спектакля.

Анье Тэада, гостья

Я напоминаю себе о том, что знаю о других осколках. О массовых убийствах во времена «бешенства сенсов». О целых планетах, оставленных на вымирание от голода либо эпидемий новых, неизвестных никому болезней. О восстании разных подразделений охранителей, о сражениях Домов между собой. Мне требуется пауза, во время которой господин Лаи Энтайо-Къерэн-до заваривает горячее питье, чтобы поймать терпкое, травяное, с привкусом ветра, которого здесь еще нет, послевкусие — и неправильность, которая скрежетала в рассказе.

То, что делалось на обломках Великого Круга, делалось в безумии, заливающем глаза кровью. То, что делалось на Астад, делалось в как бы здравом уме — и оттого припахивало донной слизью, мутным отстоем.

Раэн Лаи, старший связист опорной базы Проекта

Их ответный ход был, возможно, логичным — но для семи… для шести, потому что главный инженер был верен себе, опытных руководителей оказался не менее неожиданным, чем для меня, малолетнего ничтожества с головой, забитой чушью. Среди чуши, которую нужно было выбросить, освободив место для понимания происходящего, кажется, числилось все, чему меня учили с первого слова. От уважения к вышестоящим, старшим и более опытным, до подчинения общественным ценностям и целям. Оказывается, два года в бараке и пять лет в приемной руководителя Проекта еще не лишили меня этих уважения и готовности подчиниться. Оказывается, я был еще наивен и совершенно не готов вступить на путь диссидента. Но госпожа квалификатор была, должно быть, мудра и прозорлива — провидела на семь лет вперед, что получится из законопослушного студента с идеалами.

Нам — ну, точнее, руководству, но я же при всем присутствовал, так что считал себя соучастником, — сообщили, что мы стали объектом расследования. Предварительная квалификация: «Преднамеренное выведение из строя уникального невосстановимого оборудования (транспорт, 1 ед.) при полном осознании наносимого обществу ущерба».