— Привет, ты и сам знаешь — нет.
Парень преувеличенно горько вздыхает, хватается за сердце и, отходя от прохода, кидает:
— Бессердечная женщина! Знаешь, как это губительно для моего эго?
Будь на моем месте любая другая девушка, то она бы приняла подобную фразу за флирт. Но я — это я. Поэтому единственное мое желание — это сбежать. Усилием воли заставляю себя остаться и даже разуться, пока Тим услужливо ищет мне тапочки и подаёт. Вообще-то, он хочет сам надеть их на мои ноги, но я отскакиваю от него, точно ужаленная. Клянусь, он демон! И у него определенно точно нет тормозов, а ещё он явно не стесняется вылазить в чужое личное пространство.
— Что? — исподлобья кошусь на него, расправляя плечи, пока он неприкрыто пялится на меня. В упор.
— Да, ничего, — отвечает, по-странному похотливо улыбаясь.
Ох и не нравятся мне такие взгляды. Ничего личного, но мне не нравится быть «дичью», если можно так выразиться. А для таких парней как Тим — охотников по натуре, такие девушки как я — пугливые зайцы, самая настоящая «дичь». В этом нет ни толику романтики. Отнюдь. Это пошлость и желание доказать, что он — охотник. Интерес, азарт и ни малейшего намёка на глубокое чувство. Такое точно не по мне.
Обогнув Тима, поднимаюсь по лестнице.
Уже подходя к двери Глеба, слышу крики:
— Я может тоже хочу заниматься с тобой химией!
Он что, всем первокурсникам помогает? Тогда это объясняет почему Баринов, так хорошо объясняет материал. Возможно, он набирается опыта, чтобы после пойти в аспирантуру.
— Нам придется прекратить наши занятия, хочешь ты того или нет. Я больше не нуждаюсь в этом.
Странный он. Не имею ничего против, если с нами будет заниматься ещё одна девушка. Какая разница. С меня не убудет.
— Отлично!
Дверь резко открывается, чудом меня не задевая. Незнакомка откидывает меня пронзительным взглядом, прежде чем снисходительно изогнуть бровь и, расправив плечи, гордо удалиться.
Прикусив губу, в неуверенности топчусь на месте, вытягивая шею, чтобы заглянуть краем глаза в комнату. Глеб сидит на кровати, потирая виски.
— Глеб?
Он оборачивается на мой голос, и на его лице расплывается вымученная улыбка.
— Ты в порядке? — несколько робко интересуюсь, заходя в комнату.
Он кивает, поднимаясь с кровати.
— Эм-м, знаешь… Я вовсе не против, чтобы она занималась с нами.
Глеб непонимающе моргает, поэтому я спешу пояснить:
— Ну, химией.
Баринов стискивает губы в линию, словно силой сдерживая смех. Его глаза весело блестят, и он все же не удержавшись, разряжается хохотом во весь голос.
— Что не так?
— Кхм, — откашливается спустя несколько секунд, — вряд ли ты согласишься на такую химию, зайка, — усмехается он.
— В каком смысле?
Глеб буравит меня взглядом, предоставляя шанс мне самой додуматься, но, видимо, сегодня мне смекалка помахала ручкой, поэтому я стою и смотрю на него, точно баран на новые ворота. Махнув рукой, он беспечно бросает:
— Забей.
Ну и ладно. Его дело, сам разберётся.
Не успеваю я и глазом моргнуть, как прыткие руки оборачиваются вокруг моей талии, притягивая к себе в медвежьи объятия. Оторопев, я замираю.
— Я чистый, заяц! Честное пионерское! Можешь меня обнять.
Да какой уж из него пионер… Впрочем, это не мешает мне его обнять. Несмело, робко и совершенно неуклюже прикоснуться ладошками к сильным плечам.
— Я скучал по тебе, зайка, — шепчет мне на ухо уж слишком интимно, качая меня из стороны в сторону, еще крепче сжав.
— Эм, понятно, — конечно, не самый милый ответ, но уж простите, я и так смущена — дальше некуда.
Осторожно кладу ему свои руки на грудь, чтобы прекратить сей порыв нежности. Глеб меня не отпускает, а внимательно вглядывается в мои глаза, словно что-то выискивая в их глубине.
— А ты по мне?
— Не-а, — лгу. И лгу в первую очередь самой себе.
Однако ложь почему-то легче даётся, чем правда. Правда — слишком опасна. Она разрушит все стены, которые я возвела между нами.