— Зайка, — улыбается во все свои тридцать два зуба Баринов, садясь рядом и протягивая букет. — Мне часто говорят, что я красивый, а ты пугаешься… Думаешь, врут?
— Безбожно, — киваю головой, хотя единственный кто врет — это я.
Тяжело себе признаться, но, похоже, я начинаю к нему привыкать. К легкому поддразниванию, его шуткам, заигрываниям и даже запаху. Вполне возможно, я даже расстроюсь, если он вдруг переключит свое внимание на другую девушку. Не то чтобы я собираюсь ему об этом говорить. Можно сколько угодно себе лгать, но знаю, что приму его предложение по поводу вечеринки. Он мне нравится. В меру дерзкий, смелый и весёлый. Умеет рассмешить. Я где-то слышала, что если мужчина может рассмешить женщину и заставить её улыбнуться, то полдела сделано. Глеб заставляет меня улыбаться постоянно. Я пока не знаю насколько сильна моя симпатия, но достаточно для того, чтобы пойти с ним на вечеринку, где будет полно народу, которые нас увидят вместе и будут потом нам перемывать косточки.
Наверное, я рискую. Слухов и без того хватает, но эмоции для меня сейчас более весомый аргумент, нежели логика и моя обычная практичность. Я готова дать себе немного слабины.
Без лишних слов протягиваю руки за букетом, который вручает мне Баринов.
— Удивительно, — бормочу, вдыхая запах. — Снова пытаешь удачу, Баринов?
— В который раз, — подмигивает мне, а затем приближается ближе и, как обычно, пристраивает свою руку сзади меня. Почти что на плече. — Так что, удача сегодня на моей стороне?
— М-м, — делаю выжидательную паузу, создавая интригу, после чего качаю головой, и, невинно хлопая глазками, отвечаю, — увы.
— Это потому что удача на твоей стороне, — щелкает он меня по носу, — но это пока что. Знаешь, бытует версия, что удачу можно передать через поцелуй, не хочешь проверить? — для достоверности наглец даже вытягивает губы трубочкой.
— Вынуждена отказаться.
— Может, я смогу тебя заставить передумать? — Глеб неприлично близко наклоняется ко мне, кидает взгляд на мои губы, невольно облизывая свои.
Дыхание перехватывает. Я сглатываю, рассеянно на него смотря. Он нежно проводит своей рукой по моей, что и становится его роковой ошибкой. Наваждение спадает. Я отшатываюсь от него, как от чумного.
Чертов гипнотизер! Он случайно не потомок графа Калеостро?
— Кхм, — откашливаюсь, глубоко вздыхаю, пытаясь привести дыхание в норму, и скороговоркой выпаливаю, — угомонись, сказочник!
Глеб усмехается, но, тем не менее, возвращается в прежнее положение, давая мне немного пространства.
— Потом продолжим…
Хоть это и сказано в шутку, но… В каждой шутке есть доля правды, верно? Хотя в случае Баринова это скорее обещание.
— Обязательно, — натянуто улыбаюсь ему.
— А теперь, зайчик, — сужает свои щелки, накручивая мой локон себе на палец, — перейдем к более интересующим меня вопросам.
— Каким?
— До меня тут дошли слухи, что у меня появился конкурент, — резко бросает.
— Какой конкурент? Ты пьяный, что ли? — принюхиваюсь, но запаха алкоголя не слышу.
Интересно, кто же эти «добрые» люди, которые распускают про меня слухи? Неужели им больше заняться нечем?!
— Я видел возле тебя паренька, который распускал свои грабли.
— Ты не перепутал?
Он что с ума сошёл? Или это у меня провалы в памяти? Что-то я не припомню, чтобы с кем-то зажималась по углам. Да и могла ли я вообще позволить кому-нибудь подобную вольность?! Что за ахинею он несет?!
— Нет. Этот хмырь закинул на тебя свои лапы, — упрямо чеканит, сжимая челюсти.
— Хорошо, — сдаюсь, приподнимая руки в знак капитуляции. — Когда? — вскидываю вверх подбородок, ожидая объяснений.
— После второй пары.
Кого он мог видеть? А затем словно по щелчку пальцев до меня доходит, что он видел меня с Егором.
Прикусываю губу, чтобы с меня не вырвался смех.
— Не знаю, что ты мог там увидеть. Мы просто шли в аудиторию.
— В обнимочку?
— Ты ревнуешь, что ли?
Баринов краснеет, его щеки надуваются. Того гляди лопнет, как шарик…