До меня доносятся громкие хлопки дверей в коридоре. Видимо, парочка ищет себе пристанище. В мою комнату тоже открывается дверь, уже хочу крикнуть: «Занято!», как…
— Камила, ты тут? — слышу знакомый до боли голос.
Молчу, затаившись, точно шпион.
— Камила? — проходит глубже в комнату.
Еще несколько шагов и он выходит на балкон.
Сижу, уставившись на двор, хотя перед собой ничего не вижу. Вот бы ещё и ничего не слышать…
Не желаю слушать эти отмазки «дело не в тебе, дело во мне» и тому подобную чушь.
Глеб присаживается на корточки рядом, берет мою руку, которую я тотчас же одергиваю.
— Не нужно, Глеб, — хриплю неживым голосом.
Баринов вздыхает, а затем, немного переместившись, кладет свою руку мне на щеку, тем самым поворачивая мою голову к себе.
— Я не хочу доставлять тебе хлопот, поэтому не утруждай себя объяснениями. — На этом мне стоит закончить, но я не могу не бросить едкое, — прости, что я не такая опытная, как твои подруги.
— О чем ты, черт возьми?
Я отворачиваюсь и его рука безвольно падает. Глеб встаёт. Видимо, собирается уходить…
И пусть катится к своим подружкам!
Но нет. Он никуда не катится. Более того поднимает меня, словно я ничего не вешу, и садится на кресло вместе со мной, складывая руки в замок на моем животе.
— Камила, что творится в твоей голове?
Ох, серьёзно?! Что творится в моей? А что в его, позвольте спросить?
— Ты стоял и молчал, смотря на меня, как на придурошную! — обиженно вскрикиваю.
— Я не смотрел на тебя, как на придурошную, а просто был удивлен.
Ох, ладно… Может, и не смотрел. Зато теперь, очевидно, ему стоит на меня так смотреть. Я закатила истерику не из чего. Просто первоклассная идиотка!
Стыд опаливает мои щеки. Могу поспорить, я красная как рак. Смущённо ведя плечом, тихо спрашиваю:
— Тебя это не отпугивает?
Глеб целует меня в щеку. Нежно, ласкового, будто успокаивая. И у него это отлично выходит.
— Наоборот привлекает, — хрипло шепчет мне на ушко.
По моему позвоночнику бегут мурашки. Господи! Да их там целый табун!
— Ты мне нравишься, Камила, — поворачивает меня к себе. — Такая, какая ты есть. И мне все равно, сколько у тебя было парней или не было.
Мне жарко… Жарко от его откровений, от пальцев поглаживающих мою щеку, нежными аккуратными движениями.
Глеб приближается ко мне. Между нами остаются считанные сантиметры.
Он даёт время передумать, отвернуться, но я хочу. И ещё одно движение и наше дыхание смешивается в одно.
Сначала целует меня в уголок губ, затем в другой. Невольно, словно руководствуясь инстинктами, чуть сдвигаю голову, отчего его губы проходятся по моим. Мы оба замираем. Глеб отмирает первым, прикусывает мою губу, оттягивая её. Словно по негласному согласию, наши губы начинают двигаться в такт. Мои руки оборачиваются вокруг шеи, притягивая его ближе к себе. Постепенно наш поцелуй из целомудренного перерастает в страстный. Его напор, сладость, то, как рука властно сжимает мое бедро, все это взрывает мой мозг.
Когда мы отрываемся, то я робко поглядываю на него из-под ресниц, Глеб же смотрит прямо в упор. Голодно. Первобытно.
— Да, зайка, ты умеешь удивлять…
— Кхм, — откашливаюсь, — ты тоже.
Криво усмехнувшись, Глеб встаёт и ставит меня на ноги. Поправляет бережно мои растрепанные волосы и целует в нос.
— Идем, мне нужно тебе кое-что подарить.
Пока Баринов тащит меня за руку, очевидно, в свою комнату, я нахожусь все в смятении от произошедшего.
Я целовалась! По сути это мой первый настоящий поцелуй! Подумать только! Не какой-то там на задних парах с мальчиком подростком, а с мужчиной. Настоящим мужчиной, который знает, что делать. Определено точно знает. Уж поверьте!
Поднявшись по лестнице, мы заходим в его комнату. Глеб подходит к полками и начинает рыскать по ним.
Что он задумал?
— О, вот! — довольно восклицает и поворачивается ко мне, держа в руке непонятный маленький пакет.
— Это, конечно, не цветы. И не совсем честно, но, если что, я знаю способ, как тебя переубедить, — многозначительно шевелит бровями и протягивает мне этот пакет.