— Доброе утро…
— Кхм, эээ, — да, я торможу. Потому что, очевидно, мы все-таки пара. Или же я чего-то не понимаю, что тоже вполне вероятно.
— Привет! — уже обращается к ребятам, особое внимание задерживая на Егоре. И снова меня целует, но на этот раз в шею.
Чертов собственник! И совершенно неважно, что я таю, как мороженое на солнце, от его объятий.
— Привет, — несколько заторможено отвечают они.
Ребята застывают, точно вкопанные. Ну, их тоже можно понять. В конце концов, буквально несколько дней назад я брызгала ядом и уверяла, что, мол, Баринов мне никто, а сейчас стою с ним в обнимочку.
Как стыдно-то… Поглядываю на них из-под ресниц, ребята усмехаются, а после бочком бочком и скрываются, оставляя нас наедине.
Когда Глеб все же выпускает меня из своей медвежьей хватки, то по-хозяйски устраивает свою руку на моей талии. Неспеша мы идём ко входу. На нас все таращатся. Чувствую себя главной героиней спектакля. И мне это совершенно не по вкусу.
— И что это должно значить? — решаю расставить все точки над «і».
— Это значит, что мы вместе.
— Но мы сходили всего на одно свидание, — резко останавливаюсь.
— И что?
Нет. Он просто непрошибаемый тип!
— Это как-то слишком, — запинаюсь, подбирая нужное слово, — быстро.
— Быстро? — сдвигаются его брови к переносице. Он качает головой, снимает руки с моей талии и отходит на шаг, проводя нервно рукой по волосам. — Я не понимаю тебя. Нам хорошо вместе, мы много время проводим в обществе друг друга, — повышает голос. Его глаза пылают. Глеб приближается ко мне вплотную, а после, взяв за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Позавчера ты так не думала, — рычит. — Я не собираюсь, как тринадцатилетний мальчишка зажимать тебя по углам. Все что происходит между нами — остаётся между нами. И мне, нахрен, абсолютно плевать, где мы находимся! Если я хочу целовать тебя и ты меня, почему мы не можем это делать?
— Глеб, прекрати, — прошу его, оборачиваюсь по сторонам.
У нашего спектакля собралось ещё больше зрителей. И все они с нескрываемым интересом наблюдают за разворачивающейся драмой. Просто потрясающе, блин!
— Отлично, — криво усмехается. — Я тебе очевидно не нужен так, как ты мне. Скажи мне, Камила, кто я для тебя? Мальчик на побегушках? Захотела — позвала, захотела — отфутболила?!
— Глеб… — хочу взять его за руку, но он лишь обреченно качая головой, пятится от меня.
— Если бы я тебе нравился хотя бы наполовину, как ты мне, то мы бы не возвращались к одному и тому же по десять раз! Я знаю, Камила, к чему ты готова, а к чему нет. Пытаюсь идти тебе на уступки, как придурок спрашиваю у всех, как можно удивить девушку. Записался в чёртовы романтики! И после всего ты говоришь, что «это» — показывает кавычки, — слишком быстро! Я не твой тайный секрет, который для тебя удобен. Я человек с чувствами. И этот человек может сделать первый шаг, второй, третий, если ты идёшь мне навстречу. Но, видимо, я для тебя недостаточно хорош. Что ж, мне жаль.
После этих слов он разворачивается и уходит.
Я дура! Дура, которая все испортила!
Провожу дрожащей рукой по волосам. Ком застряет в горле, а его слова эхом отдаются в голове. Словно в бреду иду на первую пару, вторую, третью, но все пропускаю мимо ушей. Ребята пытаются меня развеселить, но тщетно. Я замыкаюсь и решаю не идти на астрономию. Не могу. Глеб будет там, а видеть его сейчас очень больно. Именно больно.
Домой возвращаюсь подавленная. Я всего боюсь. Боюсь настолько, что позволяю страху руководить моей жизнью. Глеб прав. Я будто потребитель. Ничего не сделала для него, не важно нравится он мне или нет, но я только получала, ничего не отдавая взамен.
Боже, какая я эгоистка! Только брала, брала, брала. Вопреки тому, что он мне до дрожи в коленях нравится!
Шмыгаю носом. Очевидно, я плачу. Какая же я все-таки размазня! Не хочу чтобы это заканчивалось, не успев начаться. Это лучшее, что происходило со мной за последние месяцы. С ним я живая. Даже когда он меня раздражает, чувствую ту увядшую в себе искру.
Просто невероятная идиотка!
Он мог бы выбрать любую из девчонок, но выбрал меня, а я лишь носом ворочу. Глеб честный, не даёт напрасных обещаний и наслаждается моментом. Не относится ко мне, как к развлечению и уважает. А уважаю ли я его?! Вспоминаю все, что между нами было.