Единственное, на что я способна это сделать ксерокопии лекций. Фыркаю от осознания собственной глупости и дурацкого характера. Парень радовался им больше, нежели любой бы другой радовался сексу.
Качаю головой и смахиваю слезы, смотрю на телефон. Взяв его в руки, открываю сообщения.
Хочу написать, что он для меня значит. Хочу сказать, что нравится мне, но я трусиха. Резко блокирую и откидываю в сторону, словно это он виновен, что его владелица припадочная недотрога.
Нужно отвлечься. Срочно!
Встав, сажусь за уроки. К сожалению, даже они мне не в силах помочь. Так же как и новый роман, как чай с мармеладом. Ровным счётом ничего.
Пробегаюсь глазами по комнате. Повсюду стоят цветы. Некоторые уже подвяли, некоторые я уже выбросила, но один стоит уже давно. Кактус. У нас с ним много общего. Я такая же колючка, как и он.
Сегодня я не получаю привычной смс, хоть и держу телефон под боком всю ночь.
***
Утром словно зомби бреду по университету, лишь изредка кивая головой на вопросы Егора. Мне довелось увидеть Глеба на входе в универ, однако он отвернулся от меня.
Мы сидим на второй паре. Еще вчера я собиралась идти на футбол и вроде как обещала ребятам, но теперь не уверена, что мне есть что там делать.
— Ты не пойдешь, Камила?
Качаю головой.
Девушка накрывает мою ладонь и, наклонившись ближе, произносит:
— Мы не слышали много, но если тебе не наплевать на него, то пойди к нему и докажи это.
— И как же?
Сегодня я крайне пессимистична.
— Я не знаю. Тебе сердце должно сказать, а не я.
Опустив голову на парту, издаю протяжный стон.
— Я не знаю, как смотреть ему в глаза, а вдруг ему уже все равно и ничего уже не исправить. Возле него, вон, сколько красоток!
Яна улыбается и вскидывает бровь. Она, похоже, со мной не согласна.
— Камила, ты ему нравишься. Поверь, если ты завтра придешь и хотя бы подойдешь к нему, Глеб будет рад.
— Я не знаю…
Подруга, вздохнув, трепет меня по волосам.
— Сделай выбор до вечера. И, Камила, будь смелее в этом.
Больше мы на эту тему не поднимаем.
Что же я чувствую к этому парню?
Украдкой наблюдаю за ним во время перемен. Если все закончится, моя жизнь встанет на место. Я вернусь в свою раковину. Туда, где безопасно. Однако… Конечно, говорить о любви еще рано, но Баринов точно для меня не удобный секрет. И уж точно больше обычной незаурядной симпатии.
Пару недель назад я мечтала, чтобы он оставил меня в покое. И вот получаю свой покой. И что теперь? Легче мне от этого? Отнюдь.
Он на меня не смотрит. Не ищет в толпе. И мне не хватает его лёгкости и непринужденности. Флирта и шуток.
День пролетает, как в дурмане. Дома меня ждет тишина, однако в этот раз она не успокаивает, а напротив раздражает. Раздражает настолько, что хочется бить посуду, чтобы её хоть чем-то разбавить!
В таком настроении бабушка и застает меня вечером. Полагаю, она ещё вчера заметила моё состояние. Она мудрая женщина, поэтому дала мне немного покоя, но сегодня бабуля решительно настроена узнать, что происходит с её внучкой.
Входит в комнату, что-то держа в руке.
— Помнишь, как вы с мамой ставили спектакли на Новый Год, — улыбнувшись, спрашивает, между тем садясь на кровать.
— Да.
— Давай-ка посмотрим, моя дорогая!
Встав, беру ноутбук и кладу его на кровать. Бабушка протягивает мне диск, которому больше десяти лет, и я вставляю его, а затем включаю запись.
— Ты такая кроха…
И правда… Я на голову ниже остальных. Раньше у нас была традиция. Мы всегда отмечали Новый Год в большом кругу. Приходили мамины друзья, родственники и много детей. У нас был специальный новогодний чулок, в который мы складывали листочки с ролями, чтобы детям было не обидно, что кому-то выпала снегурочка, а кому-то снежинка. Получив свои роли, нам давали листочки с репликами. Мы несколько минут повторяли, а потом выходили на импровизированную сцену около елки и начинали играть. И пускай мы читали и даже где-то запинались, однако все это было так по-настоящему, что не сравниться с пафосными ресторанами и их крутыми новогодними программами.