Настя, дав наглецу подзатыльник, фыркает.
— Женой своей будешь командовать!
— Вот была бы ты моя не лучшая половинка, я бы тебя за такие слова по попе отшлепал.
Он неисправим! Глеб, пожалуй, более учтив в своих высказываниях. Этот же парень один сплошной ходячий грех.
— Иди уже!
Тим бурчит себе под нос что-то похожее на: «Непослушные женщины, распоясались совсем!», а после скрывается с нашего поля зрения.
Когда первая партия шашлыка готова, мы заканчиваем накрывать на стол.
Мест мало, поэтому Глеб не стесняется воспользоваться случаем и усадить меня к себе на колени. Парни снова начинают разговор о футболе (как будто других тем нет), ну, а девчонки, как только узнают что я наполовину итальянка, закидывают меня вопросами об этой чудесной стране.
От разговора меня отвлекает Баринов, который подносит к моему рту кусочек шашлыка. Хочу уже забрать, как он отводит руку.
— Открой рот, — требует.
Вздохнув, подчиняюсь. И вот уже в следующее мгновение жую потрясающе вкусное мясо, что тает во рту.
— М-м-м, как вкусно, — хвалю парней, на что Глеб целует меня в щёчку.
— Эй! — как всегда возникает Тим. Переглянувшись, мы вздыхаем.— Заканчиваете свои прелюдии! Мне еще два дня без секса сидеть.
Кажется, кто-то подавился от его откровенности. Другие же усмехаются, уже привыкнув к своенравным шуточкам этого красавца. Сама же я краснею, не в силах выдавить хоть слово.
— Завидуй молча, — изрекает Баринов.
Я цокаю. Ох уж эти парни! И вроде уже взрослые, а все равно хвастуны!
— Камила, ради всего святого, верни моему другу яйца!
Судя по всему, Глеб не шутил, когда сказал что парни над ним стебутся. Впрочем, насколько я могу судить, это его нисколько не задевает. Да и шутки, хоть и грубые, но все же не со зла. Должно быть, это такая манера общения у них.
— Не переживай, Тим. Обещаю, с ними все будет хорошо, — дерзко лепечу.
Возможно, не в моем стиле говорить подобные вещи, с явным подтекстом. Но мне хочется защитить Глеба. Он знает, что я еще не готова к таким серьезным шагам, но остальным не зачем. Пусть думают, что у нас бурные ночи. Нечего моего мальчика обижать!
Словно соглашаясь со своими мыслями, глажу Баринова по голове. Тот только рад такой ласке и урчит, как довольный котяра
— Оо! — свистит Тим и вскидывает руки, признавая поражение, — сдаюсь, красавица, я просто завидую!
— То-то же!
Больше шутки не летят в нашу сторону. Ребята знают предел. Это мне в них и нравится. Хоть они порой и редкостные засранцы, но умеют вовремя останавливаться.
Мне даже интересно, какой же должна быть девушка, чтобы утихомирить пыл Тима? Не завидую я ей. Полагаю, поклонниц у него целое небольшое государство. Но из того, что я слышала, он к ним не относится серьёзно. Впрочем, в этом парне есть гораздо больше, нежели он хочет показать.
Когда темнеет, ребята разжигают костёр, и мы садимся на бревна вокруг него. Тим достаёт гитару. До последнего сомневаюсь что она его, но, вот, он начинает играть тихую, ненавязчивую мелодию. Ему с поразительной легкостью удается перебирать пальцами по струнам. Правда он не поет. Только играет, а мы в свою очередь наслаждаемся этими звуками.
Мы с Глебом сидим в обнимку, и когда я начинаю замерзать на мои плечи приземляется его кофта.
— Хочешь спать?
Я практически лежу на нем, прикрыв глаза.
— Было бы неплохо, — сонно бормочу.
Глеб целует меня в лоб, а затем, пожелав всем спокойной ночи, мы поднимаемся и топаем в палатку.
Конечно, не обходится и без пошлых шуток Тима. Засранец!
В палатке уже лежит матрас, огромный спальный мешок и теплое одеяло, которое Глеб постелил под низ.
— Кхм, — откашливаюсь, — Глеб, можешь выйти?
— Зачем?
— Я переодеться хочу.
— Так переодевайся, — нагло ухмыляется этот гаденыш.
Покраснев, топаю ногой, грозно на него зыркнув.
Баринов смеётся, чмокает меня в лоб и говорит: