— Шучу. Переодевайся. У тебя есть пять минут, — после чего выходит.
Быстро скидываю с себя спортивные штаны и взамен им надеваю пижамные. Сняв кофту и лифчик, надеваю топик и футболку. Мне кажется, будет неловко спать без лифчика, а с ним неудобно, поэтому еще дома я положила себе топик. Это лучший из вариантов.
Спустя несколько минут, после того как я переоделась, с той стороны слышится голос Глеба.
— Ты все?
— Ага, — кричу в ответ, заплетая волосы в косу.
Глеб растягивает палатку и, грациозно для роста, залезает. В отличии от меня, он не церемонится и явно не обременен особой скромностью, поэтому уверенно стягивает с себя футболку.
Кажется, я сейчас закапаю слюнями матрас. В нашу первую весьма пикантную встречу мое воспитание и чувство такта не позволило мне его полностью рассмотреть, однако сейчас я бесстыдно пялюсь. Голая грудь подкачена, а все восемь кубиков так и хотят, чтобы их погладили и очертили. Такое впечатление, что он высечен из камня.
Глеб, конечно же, замечает что я бесстыдно поедаю его глазами. Поэтому, приподняв соблазнительно бровь, с дерзкой улыбкой медленно расстегивает ремень на джинсах.
Мать честная!
Я сейчас взорвусь. Мне неловко, но не настолько, чтобы перестать на него смотреть. Притяжение между нами необъяснимо.
Он расстегивает пуговку на джинсах, а затем медленно тянет вниз язык ширинки.
Вжик!
Мои глаза сейчас, должно быть, выпадут из глазниц. Пробормотав что-то несуразное, похожее на «подлец» и «сволочь», прикрываю лицо рукой, на что дамский угодник только смеётся.
— Что такое, зайка?
Фыркнув, разлепляю веки и забываю, что хочу сказать…
Дьявол стоит в одних черных боксерах во всей своей красе. Невероятно сексуальный и беспечный.
Довольно хмыкнув, он быстро натягивает пижамные штаны и плюхается на матрас.
— Ничего, — бурчу и зарываюсь лицом в подушку.
Так вот оно, оказывается, как бывает…
Глеб весело усмехается, выключает фонарик и мостится рядом со мной под одеялом. От него исходит жар, и мне хочется прижаться, но я не делаю ни единого движения. Не то чтобы я недотрога, но… Но вряд ли мы потом остановимся.
Глеб тоже не спешит ко мне прикасаться. Он ведет себя порядочно. Вообще-то, если бы он прижал меня к себе, то я бы не сопротивлялась. Точно вам говорю! А может… Может, он и вовсе не хочет меня?
Прислушиваюсь и слышу его тяжёлое дыхание. Нет. Хочет.
Ладно, Конте! Не будешь же ты до конца жизни хранить свою честь. Хоть раз сделай что-нибудь против правил!
Дурацкий внутренний голос подначивает. В конце концов, я сама поворачиваюсь к нему лицом, смотря с темноте на его красивый профиль. Глеб тоже поворачивается ко мне.
В темноте не видно полностью его лицо, но нежную улыбку я все же не упускаю из виду.
Нерешительно кладу ладонь на его грудь, придвигаясь ближе. Глеб не растерявшись, обнимает меня рукой за спину. Моя футболка немного задирается, поэтому я чувствую его пальцы голой кожей. Они выводят странные узоры в то время, пока мой живот делает кульбиты. У нас уже было достаточно поцелуев, чтобы я перестала стесняться.
Приподнимаюсь, отчего его глаза вспыхивают. Но это только начало…
Целую его в подбородок, в щеку и постепенно добираюсь до прекрасных губ. Наш поцелуй страстный и нежный одновременно. В какой-то момент его руки оказываются на моей талии, а сам Глеб сверху.
Словно в дурмане, чувствую как губы плавно опускаются на мою шею, скользя по ней языком. Протяжно стону, на что он дёргает бёдрами, врезаясь в меня. Нас разделяют слои одежды, но это не мешает мне чувствовать его возбуждение. Говоря откровенно, я и сама на взводе.
Рука сжимает мою грудь, отчего соски подскакивают. Уже смелее глажу его грудь, кубики, и не могу насытиться. Когда своими губами добираюсь до его шеи, Глеб, кажется, начинает задыхаться. Мои бедра сжимают его крепче, притягивая к себе. Мы близко. На грани.
Руки задирают мою футболку, а губы уже осыпают поцелуями мой живот, а потом переходят на грудь, которая ноет. Хоть я и в топике, но он не особо скрывает моего возбуждения. Тонкая материя скорее дразнит, нежели скрывает. Язык очерчивает линию выреза, отчего я глухо стону и выгибаюсь.