— Черт! — шипит Глеб, отстраняясь.
Без него мне становится холодно. Глеб сидит рядом на коленях, крепко сжимая кулаки, а его спина напряжена.
— Глеб?
До меня доносится тяжёлый вздох. Приподнявшись, поправляю свою майку.
Кажется, мы немного увлеклись…
— Прости меня, — тихо говорит. В его голосе слышится раскаяние.
— За что?
— Я не удержался, — рычит.
— Ну и ты тогда меня прости, — пожимаю плечами, чуть приподнимаясь, тем самым облокачиваясь на локти.
— Что?
— Я тоже не сдержалась.
— Да, Камилла, но мы посреди леса. В палатке. И я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что ты заслуживаешь лучшего, чем перепих в палатке, в которой ещё год назад я трахал других баб.
О, вот как…
Значит, в этой прям палатке? Занятно…
Это удар под дых. Конечно, он никогда не скрывает того, кем является, но слышать про других с ним… Это неприятно.
— Послушай, — поворачивается и берет моё лицо в свои руки, — я знаю, что бываю засранцем. Но моё прошлое не изменить. Я просто хочу быть честным с тобой, потому что ты этого заслуживаешь. Ты обязательно станешь моей, Камила. Я не отпущу тебя. Но и мне хочется быть достойным, а не так в палатке. В лесу.
Молчу. Потому что сказать мне нечего. Его слова вызывают противоречивые эмоции. С одной стороны я рада, что он меня ценит, но с другой ревность застилает глаза.
Он был здесь с другими женщинами.
— Давай ложиться, — шепчет, притягивая меня к себе.
Я поддаюсь и Баринов накрывает нас одеялом.
— Глеб?
— М-м-м?
— А ты любил?
Имела ли место быть в его жизни женщина, которая значила для него много? С кем он имел… близкие отношения — это одно, но любовь… Любовь много значит.
— Я не любил, зайка, — прижимает меня спиной к себе. — Я встречался с девушками, но самые мои долгие отношения длились пару месяцев. Может быть, не было подходящей. Кто знает… Но тебя я сразу заприметил. Ты шла по лестнице вся такая задумчивая, что мне захотелось тебя отвлечь.
— Так ты специально встал у меня на пути?!
— Даа, — довольно протягивает. — Думал, что ты поведешься на меня, а ты только вылупилась на меня как на пришельца и удрала.
— Я не сбежала, — хихикаю. Вообще-то, сбежала.
— Ну да конечно, — язвит. — Я решил тебя найти. И, какое счастье, что я все-таки записался на астрономию, а то тебя нигде нельзя было выловить.
— А ты значит ловил меня, да? — зеваю, чувствуя как глаза то и дело слипаются.
— Конечно. Правда ты все равно свой красивый нос воротила. Иногда мне казалось, что ты готова меня убить лишь бы я тебя не доставал.
В этом мы были солидарны. Иногда мне тоже так казалось…
Глеб еще долго разговаривает, но что именно я не различаю. Сон подкрадывается незаметно, и так, в его теплых руках, я и засыпаю.
«Получать смс приятно, но засыпать с ним еще лучше» — моя последняя мысль.
***
Утром просыпаюсь в обнимку с Глебом. Головой я утыкаюсь ему в шею, а моя нога закинута на мужское крепкое бедро. Ею я отчетливо чувствую утреннюю мужскую «особенность».
Чтобы его не разбудить, медленно пытаюсь сдвинуть ногу, но только вызываю у него стон.
Затаив дыхание, все же убираю ногу. Баринов невнятно ворчит, а затем открывает глаза.
— Доброе утро, — улыбаюсь.
Он, еще не до конца проснувшись, вытягивает губы трубочкой, на что я хихикаю и чмокаю его.
— Вот, теперь и правда доброе!
День начинается хорошо. Парни ловят рыбу и варят уху, а мы с девчонками, взяв корзинки, отправляемся на поиски грибов. Бабушка научила меня различать виды, поэтому я ещё помогаю девчонкам. Мы с ними все время смеёмся. Они рассказывают про похождения Тима. Точнее, как однажды он в одних трусах вернулся домой. Зимой. История избита: муж вернулся из командировки.
— То ещё было зрелище! — хихикает Настя. — Там муж военный, как он рассказывал. Ох, и загремел бы наш Тимка родину защищать да туалеты драять, если бы попался. Прямиком из постели в военком.