Мне стыдно. Глеб только приехал в город, а я уже на голову ему со своими проблемами свалилась.
— Это ж надо было разбить витрину! Камила, в следующий раз когда я приеду ты окажешься террористкой? — все возмущается, пока мы залезаем в машину.
— Прости, Глеб, — подаю свой виноватый голос, когда он садиться за руль. — Я не ожидала, что так выйдет.
— Ладно, проехали, — проводит рукой по волосам. — Сейчас Яну домой завезем и разберемся с твоим наказанием.
Его голос звучит нарочно сурово, но все же он не может сдержать смешок.
Все не так уж плохо, как я того ожидала. Кажется, он не злится.
Яна уже почти спит. Ночь выдалась тяжелой. В участок мы попали в четыре утра, а сейчас уже десять. Мы просидели в камере со всякими бомжами по меньшей мере три часа, прежде чем нас начали допрашивать и водить по всему отделу. Видимо, нас приняли за наркоманов. Каков стыд!
Поскорее бы смыть с себя этот запах, да и вообще ужас прошлой ночи…
Яна пробормотав свой адрес, отключается. Довезя её, прощаюсь с подругой, она ещё раз благодарит Глеба, а затем выходит из машины.
— Мы куда? — взволнованно спрашиваю, замечая, что мы едем в противоположную сторону от моего дома.
— Ко мне, — без колебаний невозмутимо отвечает.
— Зачем?
Он вскидывает брови ввысь, а после фыркает и говорит:
— Я не оставлю тебя одну. Во-первых, кто знает, что ты еще вытворишь, — я не могу не закатить глаза, — а во-вторых, я соскучился.
— Я тоже.
Дома нас по обыкновению встречает полураздетый Тим. Он, как всегда в своем репертуаре, подмигивает, а после удаляется. Зайдя в комнату, уже совершенно по-хозяйски плюхаюсь в кресло.
— Устала?
Сил хватает лишь на то, чтобы кивнуть.
— Держи, — кидает мне футболку.
Подхватив её, отправляюсь в душ. Я уже спала с Глебом, и даже не один раз. Глупо выпендриваться. Тем более, учитывая, что он всю ночь провел в дороге, а до этого у него была напряжённая игра, и вместо того, чтобы отсыпаться он вытаскивал меня из обезьянника.
Холодная вода мне помогает немного прийти в себя. Вот что бывает, когда всю жизнь стараешься быть паинькой. Порой темная сторона дает о себе знать. Может, это алкоголь на меня так скверно действует?!
Никогда не думала, что дружеские посиделки могут закончиться чем-то вроде этого… В голове назревает вопрос… Чтобы я делала, если бы не Глеб?! Как бы выкручивалась?! Наверное, я теперь ему обязана. Впрочем, это и есть отношения. Помогать друг другу, поддерживать, когда в этом нуждается твой любимый человек. Чувства с каждым днем становятся сильнее, словно маленькое посаженное зернышко превращается в крепкий дуб.
Выхожу из душа, обтираюсь полотенцем и надеваю футболку. Она, безусловно, мне как за ночнушку. Похоже, у Баринова все такие большие футболки, хотя скорее это я такая маленькая.
В этот раз я не робею, и выхожу из ванной не на дрожащих ногах. Возможно, все дело в усталости…
Захожу в комнату, Глеб лежит на кровати, что-то щелкая в телефоне.
— Я все.
Он окидывает меня внимательным взглядом, особое внимание уделяя моим голым ногам и груди, которая, к слову, без лифчика. Его взгляд до неприличия откровенен, но он его отводит. Поднимается с кровати и ерошит свои волосы.
— Идем перекусим, — говорит. — Я голодный, как волк, да и ты наверное, — но вот то, как он жадно шарит своими глазами по мне говорит о «голоде» иного рода.
Однако, как только Баринов открывает дверь и я уже собираюсь выйти, то замирает. Качает сам себе головой, а после, щелкнув пальцами, заявляет:
— Ты не пойдешь так. Это только для меня.
Вопросительно на него смотрю, но Глеб лишь достаёт из комода свои спортивные штаны и протягивает мне.
Ну конечно! Когда я его просила, он мне не дал. Штаны, в смысле.