Тебе не помешает, Дюк, если я тебя убью, например, прямо сейчас, говорю я. Нисколько, говорит Дюк, давай представим, что ты меня убиваешь. Он прислонился к освещенной солнцем белой каменной стене напротив меня и курит. Последняя сигарета, говорит он, усмехаясь. Я направляю взгляд вдоль ствола своей винтовки и смотрю, как он курит. Почему-то на нем сомбреро. Солнце слепит, мне приходится закрыть таза. Винтовка тяжелая, металл горячий, наверное от солнца. Пахнет маслом и металлом. Стрекочут кузнечики. Дюк курит. Мне жарко. Человек в выцветшей форме подходит к Дюку. Дюк бросает сигарету на землю и тщательно тушит окурок. Потом снимает свое сомбреро и протягивает его человеку в форме, — так протягивают свое пальто официанту в ресторанах, ходить в которые не по карману. Человек в форме сует сомбреро себе за пазуху. Под мышками у него пятна. У меня, наверное, тоже. Очень жарко, это я уже говорил? Человек в форме связывает Дюку руки за спиной. Потом он хочет завязать ему глаза выцветшей тряпкой, но Дюк отказывается. Повязка на глазах — это только для слабаков, говорит Дюк в мою сторону и подмигивает. Подмигивать старомодно, говорю или думаю я. Кузнечики стрекочут. Дюк смотрит на меня. Пот заливает мне глаза и все лицо, — соленый, думаю я. Солнце стоит почти вертикально, тень Дюка — маленькое темное пятнышко прямо под ним. Дюк стоит в центре своей тени, как в маленькой луже. Его тень бросает на него тень. Дюк смотрит на меня. Я не знаю, какого цвета у него таза, приходит мне в голову, я из тех людей, кто никогда не обращает внимания на мелочи. За это меня регулярно ненавидят женщины. Какого цвета у тебя глаза, Дюк, кричу я ему. Дурацкий вопрос, и как раз вовремя, говорит Дюк. Точно, думаю я. Винтовка тяжелая, от нее устают руки. Ствол матово блестит на солнце. Хрупкое ощущение курка у моих пальцев. Я не верю, что она мне идет, эта винтовка. А вот Дюку идет белая стена. Дюк в черном. Стоит небрежно. Волосы падают ему на лицо. Кажется, он даже не вспотел. А ведь ветра нет, легкий ветерок не помешал бы, думаю я. Кузнечики стрекочут. Что ты делаешь, говорит Дюк. Я не говорю ничего. Я ничего не делаю. Дюк ждет. Потом он снова прислоняется к стене и начинает петь «Komm, wir lassen uns erschießen» группы «Идеал». Кажется, с этой винтовкой у меня вид полного идиота, думаю я. Дюк, кажется, с этой винтовкой у меня вид полного идиота, говорю я. Да, говорит Дюк, пожалуй. Дай мне сигарету. Я осторожно кладу винтовку на песок, подхожу к Дюку и даю ему сигарету. Дюк закуривает. Виват, Мексико, говорит он, — вместо «х» он произнес «кс». Он курит. Кузнечики стрекочут. Жарко.
10