— Правда, сейчас такая любовь встречается все реже и реже. Раньше, лет 20–30 назад, педерасты жили совсем не так. Молодые жили со старыми, учились у них, это благородно, когда молодой человек и старый любят друг друга и живут вместе. Молодому человеку часто нужна опора — поддержка зрелого опытного ума. Это была хорошая традиция. К сожалению, сейчас совсем не так. Сейчас молодые предпочитают жить с молодыми и ничего, кроме скотской ебли, не получается. Чему может научиться молодой человек от молодого… Прочных пар теперь нет, все часто меняют партнеров. — Он опять вздохнул. Потом продолжал:
— Ты мне нравишься. Но у меня уже месяц роман с Себастьяном. Я познакомился с ним в ресторане, знаешь, у нас есть такие специальные рестораны, куда не ходят женщины, а только такие, как я. Я сидел с целой компанией, и он тоже был с компанией, я его сразу заметил, он сидел в углу и был очень таинственный. Он — Себастьян сделал первый шаг — он послал мне бокал шампанского, я ответил ему бутылкой. Я вначале подумал, что ему нравится мой приятель — молодой красивый итальянец. Нет, оказалось ему нравлюсь я — старый. Он подошел к нашему столику представиться. Так мы познакомились.
— Он меня очень любит, — продолжал Раймон. — И у него очень хороший хуй. Ты думаешь, я вульгарен? Нет, ведь речь идет о любви, для любви это важно — у него очень хороший хуй. Но он меня не возбуждает, а вот когда я вчера поцеловал тебя у двери, у меня сразу встал хуй…
Я, в ответ на такое откровенное излияние, преувеличенно внимательно разрезал кусочек авокадо, а потом, положив нож и вилку, взял бокал, выпил и зашелестел льдинками в водке.
Раймон не заметил моего смущения. Он продолжал.
— У Себастьяна, знаешь, до этого произошла жуткая трагедия. Он был близок к самоубийству. Он шесть лет жил с одним человеком, я не хочу называть его имени, это известный человек, очень-очень богатый. Себастьян любил его и все шесть лет не расставался с ним. Они вместе ездили в Европу, путешествовали на яхте вокруг света. И вдруг этот человек полюбил другого. Себастьян год не мог придти в себя. Он говорит мне, что если я его брошу, то он этого не переживет. Он очень хорошо ко мне относится, он делает мне подарки — вот это кольцо подарил мне он, и, может быть, ты видел огромную вазу в гостиной, ее тоже подарил мне он.
— Вчера, ты заметил, он был немного мрачный. У него сорвалось одно дело — речь шла о больших деньгах, — продолжал Раймон. — Себастьян хотел и не смог продать кубки короля Георга, я не помню, какого только по счету, он очень переживает. Он вообще любит свою работу в галерее, но он очень устает. Он приходит ко мне делать любовь, но, бывает, что засыпает от усталости, я целую его, пытаясь разбудить, мне хочется любви, но он устает на своей работе. К тому же ему приходится много ездить, и до меня ему от работы ехать не близко, мы хотели бы поселиться вместе, но этому мешает его работа. Дело в том, что у нас в стране таких, как мы, не преследуют, но будет все же нехорошо, если его богатые клиенты и особенно клиентки узнают о том, что он педераст. Они наверняка перестанут покупать у него в галерее. Если не все, то многие. Поэтому мы не можем поселиться вместе — слухи дойдут неминуемо. А жить вместе нам было бы удобнее и из экономических соображений — он, знаешь, не то что скуповат, нет, он экономный, это хорошо, потому что я слишком легко трачу деньги. Он говорит — мы могли бы обедать иногда и дома, он любит готовить. Раньше я на моей службе мог позволить себе многое, мои ресторанные расходы тоже оплачивала фирма, я пользовался большими привилегиями, я был друг и компаньон моего хозяина. Сейчас, когда умер мой друг и компаньон — мы вместе создавали это дело — я уже таких больших привилегий не имею. Финансовые стеснения раздражают меня — я привык жить широко.
— Как ты думаешь, — обратился он ко мне неожиданно, прервав свой монолог, — Себастьян действительно любит меня, как говорит? Я говорю ему часто: «Ты молодой, я — старый, зачем ты любишь меня?» Он отвечает мне, что я — его любовь.
— Я не знаю, как быть, — продолжал Раймон задумчиво. Он мне нравится, но я тебе сказал — от тебя у меня сразу встал хуй, от него это происходит не так, но он говорит, что любит меня. Могу ли я ему верить? Как ты думаешь? — он выжидательно посмотрел на меня.
— Я не знаю, — сказал я. Что я мог сказать еще.
— Я боюсь влюбляться, — сказал Раймон. — У меня уже не тот возраст. Я боюсь влюбляться. А потом, если меня бросят, это будет трагедия. Я не хочу страданий. Я боюсь влюбляться.