- Да к кошкам эту суку! Давай лучше поиграем! - предложил кобель, прочитавший мои тревожные мысли, приветливо высунув язык.
- Давай! - обрадовался я, - Хочешь, придумаю Тебе красивое имя?
- Лучше придумай мне красивую Хозяйку! Пускай зовёт, как хочет, лишь бы любила меня! - отчаянно взмолился лохмач, - Пускай даже будет некрасивой: Доброта важнее всего!
- Кто бы мне придумал такую Хозяйку? - я беспомощно развёл руками.
Мы долго гуляли молча по зигзагам Ломбард-стрит, мечтая о Хозяйках. Надеюсь, что когда-нибудь Хозяйки прочитают эту книгу, отбросят в сторону вязальные спицы и шерстяную пряжу, найдут нас и полюбят. Или хотя бы не нас, а других уличных бродяжек...
- Можно, я буду звать тебя Снарком: в честь поэмы Льюиса Кэрролла и яхты Джека Лондона? - это имя показалось мне вполне подходящим.
- То был кеч, а не яхта! - поправил меня умный пёс, - Но если я стану Снарком, на меня объявят охоту! А я так устал убегать и прятаться! Лучше зови меня Вулой или Бангой, лишь бы не Скуби-Ду!
- Да ты, Вула, знаешь толк в лодках, именах и книгах! - искренне восхитился я мудрости своего нового друга.
- А почему ты не назвал меня Бангой? - обиделся капризный пёс.
- У меня нет изумруда для твоего ошейника! - виновато улыбнулся я.
- Так и скажи, что зажал изумруд!
Наконец меня осенило: «Да этот обормот издевается!..». Полная Луна краснела от любопытства, как Барсум, пытаясь подсмотреть продолжение моей истории. Но последние страницы первой части были тогда пусты, как моя душа, как карта Балабона в «Охоте на Снарка».
Копы из ночного патруля медленно катились за нами по изгибам Ломбард-стрит, наслаждаясь пончиками с яблочным джемом, оценивая степень нашей угрозы налогоплательщикам Калифорнии.
- Может арестуем этого психа, от греха подальше? - спросил офицер Уоллес, потомок работорговцев, основателей первого Ку-клукс-клана.
- Да наблюёт в салоне! А мы только из автомойки! - ответил офицер Джонс, его напарник и собутыльник, праправнук чернокожих рабов.
А Мартин Лютер Кинг смотрел с Небес на этих раздолбаев и белоснежно улыбался...
- Как ты думаешь, меня тоже сейчас КТО-ТО пишет? - спросил я Вулу, вспомнив мысли Иосифа.
- Я в этом уверен! Я слышу Его запах с самого рождения. Он пахнет маминым молоком, сахарными косточками, говяжьим супом, шерстяным одеялом, апрельскими клумбами после дождя... У Него самый богатый запах! Жаль, что твой прежде чуткий нос ослабел после ветряной оспы и контактного карате.
- Ты прав! Я потерял свой нюх! - с грустью согласился я. - А спорим, я сейчас сделаю то, чего от меня не ожидает мой Автор?
- Интересная игра! Давай попробуем! - мигом оживился зевающий пёс.
Я вприпрыжку подбежал к мусорной урне и попытался её перевернуть, прямо на проезжую часть. Она была наглухо привинчена кронштейнами к тротуару и залита сверху бетоном.
- Видимо, кто-то до тебя уже пытался так буянить! - догадался Вула.
- Я сейчас только заметил, что наша дорога вымощена красными кирпичами. Мы идём в Страну Оз? - удивился я.
- Прекрасно понимаю, что ты дальтоник, но в Страну Оз ведут жёлтые кирпичи, а не красные. Смотри, не заплутай!
- Может Ты ещё и шахматист? - пошутил я.
- Больше всего мне нравится «безжалостный» стиль Бобби Фишера. Я его фанат. Он настоящий шахматный волк!
«Господи! Надели нашу Землю разумными собаками! Сам видишь: от людей толку не вышло!» - подумал я, одновременно сожалея и восхищаясь абсолютным превосходством «Canis Ordinarius» над «Homo Sapiens»...
Вула окончательно решил добить меня своими безграничными талантами. Он запрыгнул на следующую по пути урну, как на кафедру аудитории, и принялся громко декламировать стихи собственного сочинения. Парочку из них я даже успел записать в блокнот:
Собачье сердце
Поцелуй ни к чему не обязывал С парой фраз у вечерних берёз. Я мечтал под осенними вязами: Это всё наконец-то сбылось. Ночь из зависти нас ненавидела: Приготовила чёрный отвар. Бились током от шёлка и свитера И сияли во мраке от фар. Где зазря столько лет перемолото, Где для всех я изгой и чужак, Ты - моя бесконечная молодость, Моё светлое небо в чижах. Мы с Тобою расстанемся затемно На умытой дождём мостовой; Я Тебя догоню обязательно, Потому что хочу быть с Тобой!.. Пусть наступит январь в роли отчима, На аллеях устроит погром: Твои жесты изящно отточены, Когда молишься в ночь на Покров. На балу не стихал звон бокаловый, Шорох платьев, да стук каблуков; И гусар в ушки дам врал-покалывал Про войну, ордена и любовь. Сердце билось неистово-бешено, В небе плыли мечты-корабли. Мне Тобою свиданье обещано, Где, пол-парка шампанским облив, Я взорвусь динамитом от Нобеля, Чтобы переродиться другим: У церквушки, засыпанной добела, Попросить Твоей тёплой руки... Я пока-что - бродяга ушастая: Для Луны вою свой хриплый блюз. В переулках без устали шастая, Я в Тебя непременно влюблюсь!..