- А где твоё коронное пиво? - насмешливо спросила Лю.
- Опять, суки, с работы сократили! Денег нет! - пожаловался я.
- А как ты смог на ходу в машину заскочить? - Люсиль понимала, что я бесцеремонно нарушаю все известные законы Физики: выпрыгиваю из окон, летаю над городом без крыльев и мотора, телепортируюсь в несущийся по трассе родстер, просачиваюсь сквозь стены, ну и так далее...
- Мой роман: что хочу, то и делаю! - засмеялся я.
- И банк можешь ограбить?
- А смысл? За деньги не купишь ни друзей, ни Любовь!
- Хотя бы пива себе купил, дурачок!
- Я надеюсь, что ты меня угостишь на заправке, а я Тебе стихи почитаю... - взмолился я, не столько о пиве, сколько о стихах.
- Если будешь себя хорошо вести, я подумаю! - согласилась Кудряшка-Лю.
- А мне, пожалуйста, пару острых хот-догов и минералку с газом! Люблю громко пукать после еды, да и вовремя тоже! — попросил Вула, не считая нужным здороваться.
Такого поворота событий даже я не ожидал. Люсиль резко притормозила и съехала по инерции с хайвэя. Вула полетел вперёд, но я успел поймать его лохматую тушу, растянув своё сухожилие где-то под левой лопаткой. Я случайно разбил локтем зеркало заднего вида, когда ловил пёсика. Ву от страха сильно расцарапал краску багажника, на котором сидел, и немного порвал тент откидной крыши.
- А ну проваливайте, два придурка! Ещё я говорящих собак на багажнике не возила! Машина, мать вашу, двухместная! - ну вот, Ву довёл Люсиль до истерики...
- А где мои хот-доги? - зарычал Вула. Минералку можно и без газа! Газану потом как-нибудь!
Да! Мне стоит поучиться упорству у этого парня!
Люсиль Стемли минут пять гонялась за нами вокруг машины и лупила кожаной сумочкой. Другие водители останавливались полюбоваться и даже снимали на фотокамеры наши итальянские страсти. Вула обожал такие игры и с радостью бы носился хоть до вечера. Но когда обильный запас нецензурной брани иссяк, Люсиль подвернула правую ножку, сломала шпильку и захныкала, упав на водительское сиденье. Я не мог успокоить Вулу: в моём романе моя собака меня не слушалась! А кто меня тут вообще слушался?! Вопрос риторический...
- Утешь Дею Торис, Джон Картер! - пошло подмигнул весёлый барбос.
- Да что вы вообще творите? Я же на собеседование опоздаю!!! - Люсиль, судя по голосу, нас ненавидела, особенно меня.
- Я просто не хочу, чтобы Ты уезжала! Я люблю Тебя, Дура! В жопу Твой Голливуд! - я немного сорвался...
- Ладно! Поедем на заправку! Я вас покормлю, а там видно будет! - Лю вытерла слёзы и завела мотор.
- Она что-то придумала! - сообразил Ву, - Хочет от нас избавиться!
- Я знаю, Дружище! - у меня тоже слёзы пытались выбраться наружу, но я держался, как мог, чтобы не реветь при Любимой Женщине. А ведь совсем недавно я хотел её убить и даже спёр у Иосифа штурмовой кинжал СС!..
Вула сидел у меня на коленях и опять читал свои поэмы, заглушаемые рёвом движка и общим дорожным шумом. Кое-что я кое-как услышал:
О Любви глазами жертвы
Мои желания в Тебе, Нектар олимповых амброзий! Зимою грезил о тепле: Во снах, мечтах, стихах и прозе. И что ни день, то маскарад, И что ни ночь, то отравленья. Душа — алмаз на пять карат, Блестя краями, режет время. И что ни вечер, то оргазм, И что ни утро — инквизитор. Готовя расставаньем казнь, Шипят секунды — сладкий сидр. Ты игнорируешь меня: Так для Тебя, наверно, лучше. Явись в иные времена: Как по водам, гулять по луже. А в отраженье — Вельзевул, Забытый бог месопотамцев. Я улыбнулся и зевнул: Хотелось песен, ласки, танцев... Моя Любовь — всего лишь дым; Раз Ты влюбиться не согласна, Проветрим сквозняком гордынь Мы искушение соблазна. Я, отрыдавшись, протрезвел; Осталась светлая грустинка. Моя Любовь — всего лишь зверь, Раба животного инстинкта. Над миром тлена вознесусь, Хоть сам я во грехе неистов. Любовь — распятый Иисус В эпоху лживых атеистов. Звучала соловья свирель; Собаки лаем поругали. Я сам от грусти озверел: Хожу в Твоём дворе кругами. С утра наводишь марафет, Пока прогреется машина, А я с коробкою конфет Растаю тенью хашишина. Для сердца красота важна: Стихи, как будто удобренья. Ответь, какого же рожна, Моя Любовь — всего лишь бремя? Любовь — всего лишь конокрад, Цыганка-ведьма, дура злая, Перебродивший виноград, Амуром порванное знамя! Любовь — надменный маргинал, Душила горло хваткой спрута. Напрасно пальцы загинал: Любовь — кинжал в ладони Брута! Любовь сильнее и наглей, Чем старый Ангел мой Хранитель. Она — зола среди огней, Мотор марионетных нитей. Ну вот, дописан некролог О перьях, вырванных за что-то, Где перебитое крыло Пустилось наковальней в штопор. Я не жалею ни о чём: Любовь — плевок, душа как урна. Давай всё заново начнём, Ведь наша страсть кипела бурно! И чувства были так крепки! Налиты силою тигриной. Теперь мы просто черепки, Переродившиеся глиной. Господь нас принялся ваять: Тебя сочли царицей амфор. Я Твой поэт, я тень Твоя, Стихов любовных буйный автор. От вожделения сераль Сияла в золоте хрустально. Твой муж поэтов презирал. Моя Любовь — всего лишь тайна. Но не забыл поэт-изгой Твоих желаний в разных позах. Я одержим такой игрой! Моя Любовь — сума и посох... Достанет Гавриил тромбон, Разложит ноты на пюпитре. Мне надоело быть рабом: Прости, забудь и слёзы вытри! Сгорели крылья, как картон. Я между грустью и весельем Воскресну мартовским котом, Тебя любить в саду весеннем. Меня поймают и убьют: Рыдай в кругу наложниц голых. Моя Любовь — большой верблюд, Застрявший в ушке средь иголок. Лежу под выжженным мостом (Я сам спалил его по дури!). Мои молитвы — только стон: Свечу у алтаря задули... Очки надену вместо штор, Закрыть в глазах пожар кубинца. Я догадался поздно, что Любовь — безумная убийца...