Итак, матушка Джона Гриффита Чейни-младшего, Флора Веллман, умерла вскоре после родов от истощения в приюте Радосте-Скорбященского Собора на Фултон-стрит, не успев как-следует познать подлинной любви ни от одного мужчины. Чудны Дела Твои, Господи! И Пути Твои неисповедимы!..
Глава 5
Parabola de prodigo pater.
А мой герой, Джон Гриффит Чейни-младший, по прихоти своего автора рос без отца и матери в еврейском детском доме при больнице «Маунт Зайон», который финансировался на деньги мецената Дэниела Кошланда-младшего. Казалось бы, оба младшие, но Дэниел везунчик и счастливчик, а Джек не очень...
Некоторые сионисты сильно возмутились, что ирландский ублюдок попал в святую обитель: не обрезан, игнорирует кошерную еду, дерётся и сквернословит. Но русских и еврейских интеллигентов в своё время сплотил общий враг — большевики и общее спасение - эмиграция. Мир не без добрых людей: у Джека нашлись покровители.
Старый дворник Иосиф, по совместительству завхоз, физрук и просто человек-оркестр, полюбил Джека, как родного сына, за его бойцовский дух. Толпа еврейских старшеклассников ненавидела Джека, завидуя его привлекательности. Все девчонки приюта (чтоб им пусто было!) писали Джеку любовные записочки и даже стишки. За это Джону Гриффиту Чейни-младшему приходилось регулярно отбиваться от превосходящих сил ревнивых противников. Гордые ирландско-валлийские гены строго-настрого запретили Джеку хныкать, просить пощады, или (Боже упаси!) жаловаться воспитательницам. Да, тяжело быть героем!
Джек внушил себе, что его блудный отец вот-вот вернётся из дальних странствий, из волшебной Ирландии, чтобы забрать его к себе. Джек верил, что частенько его папаша стоит за оградой приюта и подглядывает исподтишка: любуется, как его маленький сын в одиночку бросает вызов всему миру. Джек не ревел, когда мир бил его по голове и под дых злобными кулачками толпы переростков. Примерно в то же самое верят все сироты во всех приютах и подвалах, на всех помойках и чердаках. Но их отцов всё нет и нет. Ночи сменятся днями, последние скупые слёзы высыхают, превращая лицо в маску конченного циника. Маска въедается в нежную душу и быстро растворяет её, как серная кислота, в токсичных парах лжи и отчуждения. А без Души не видать нам Царство Божие и не царить на Земле вечно. Ибо Душа есть Любовь, а Любовь есть Люди, Бога ведающие...
А бедного Иосифа чёрт дёрнул родиться в Мюнхене перед войной, которая никогда (Вы слышите?!) НИКОГДА не должна повториться!!! Он унаследовал от родителей любовь к музыке, и даже успел немножко поучиться в музыкальной школе, по классу скрипки, как и все еврейские мальчики с чуткими руками и большими ушками. Но бокс ему был жизненно необходим, и музыке пришлось отступить до лучших времён. Ося дрался как лев: он избивал на ринге и в тёмных подворотнях арийских самодовольных козлов. Ося верил, что всё вокруг изменится: одни люди одумаются и перестанут ненавидеть других, другим надоест бояться и они дадут отпор. Ося был наивным идеалистом и поплатился за свою Веру в победу Добра над Злом семью годами бухенвальдского ада... Сам Иосиф, поседевший раньше времени, заплакал только раз, 11 апреля 1945 года, когда они с товарищами разоружили нацистских свиней и открыли ворота разведвзводу армии США. Но слёзы радости мужчинам только на пользу, не правда ли? Так Иосиф стал американцем, потеряв родных и здоровье, но сохранив честь, совесть и гордость. Жаль, музыка умерла навсегда: руки дрожали и не слушались, уши оглохли, глаза слезились... В душе Иосифа Третий Рейх убил Моцарта, Бетховена, Баха, Штрауса, Шуберта, Гайдна, и даже Вагнер погиб, затоптанный собственными гимнами, под грохот нацистских маршей...
Итак, Джеки-красавчик в очередной раз платил за внимание девчонок (чтоб им сдохнуть!) кровью и потом, как и подобает ирландскому парню. Боже, храни Ирландию! Ну, и так далее...
Иосиф подошёл к ребятам, опираясь на трость. Его левая сильно хромала после инъекций палочками Коха, возбудителями туберкулёза, открытыми доктором Генрихом Германом Робертом Кохом, впоследствии лауреатом Нобелевской премии по медицине, спасителем миллионов человеческих жизней и судеб.
Чудовищные опыты над пленными евреями ставили по приказу его земляка и однофамильца Карла Отто Коха, коменданта Бухенвальда, штандартенфюрера СС: сифилитика, вора, убийцы и садиста, которому сказочно повезло сдохнуть не от рук своих жертв, а чуть раньше... Так вот, не все Кохи одинаково полезны...
Старик как ни в чём не бывало наврал еврейским детям, что приехал какой-то банкир с супругой, усыновить самого доброго и благородного мальчика. Дети не оценили иронии деда и побежали со всех ног в актовый зал приюта, на смотрины, грубо толкая друг друга и пытаясь даже сбить с ног своих, казалось бы, товарищей.