Иуда вывел из-за кустов худого смущённого юношу.
- Ну что Ты будешь делать! - усмехнулся он. - Фома опять подслушивал!
Иисус лупил обуглившейся палкой по головешкам. Из золы поднимались стайки искр, как птицы, что летят на юг, почуяв зимнюю стужу.
Под золой этого костра я хоронил последнюю надежду всё исправить: воскресить Иосифа, вернуться в Сан-Фран с чистой совестью, заслужить одобрение своих друзей... Что-то мокрое и солёное катилось по моим щекам, наверно я плакал.
- Прости меня, странник, что слухи обо мне ввели тебя в заблуждение... - повторил Иисус, положив мне руку на плечо.
- Ах, Равви! Слухи о Тебе ввели в заблуждение ВСЁ Человечество! - я обнял Иисуса, быстро попрощался с Иудой и нервно зашагал прочь, во мрак, не прихватив с собой даже масляный факел...
Ночь выдалась холодной, вопреки дневной жаре. Здесь климат резко менялся на противоположный. Я наспех вытирал слёзы пыльными руками и ёжился от пронизывающего до костей ветра. Мне хотелось умереть здесь и сейчас: это лучшее, что я мог сделать для Флорентины, тупо сдохнуть, чтобы больше никогда не попадаться Ей на глаза... Ведь если даже Иисус не может воскресить мёртвых, то мне и подавно это дело не под силу. У меня отняли самое ценное, что я имел: Веру в Чудо...
В темноте я часто спотыкался и разбил ноги в кровь, но не это причиняло мне боль. Я страдал от бессилия и одиночества. Я кричал и ругал сам себя. Луна спряталась за тучками, чтобы не видеть моего безумия. Иногда она осторожно выглядывала из своего убежища, в тщетных попытках меня утешить. Вот так, во мгле отчаяния, на берегу Генисаретского озера, в родовых муках появился на Свет Божий ещё один Апокриф...
Глава 5
Первый Инквизитор
Наверно, я ходил кругами. Мрачный пейзаж оставался неизменным, нагоняя на меня ещё больше тоски. Мои ноги устали и попросили минутку покоя у дурной головы. В отличие от полумёртвого дня, ночь кишела разномастными обитателями, о красоте которых можно было только догадываться, вглядываясь в скупые проблески лунного света.
Я вспомнил, что должен вернуть Иисусу его пенулу, и повернул обратно. Чья-то рука дёрнула меня назад за капюшон. С помощью приёма «мельница» я освободился от захвата и заломил правую кисть противника внешним рычагом, надавив на локоть. Человек не оказывал сопротивления и даже застонал от болевого шока, к тому же он вообще не был враждебно настроен. Жизненный опыт мне подсказывал, что меры предосторожности излишними не бывают, особенно тёмной ночью в дикие времена, где полным-полно грабителей и убийц. Но я сжалился и отпустил его руку. Он резко выпрямился и виновато улыбнулся.
- Симон затеял недоброе, я только хотел тебя предупредить, господин Кир. - прошептал брат Кифы.
- Кто такой Симон? - я запутался в многочисленных иудейских именах.
- Это мой брат Пётр, он же Кифа. Он ревнует Учителя ко всем послушникам ближнего круга и к тебе ревнует. Симон оклеветал тебя и набрал Иоанновских лиходеев, они тебя ищут, у них палки и ножи. Кифа жаждет власти, денег и славы, жаль, что Иисус ничего не замечает. - мой собеседник явно чуял беду, которая неумолимо надвигалась на общину, ставшую его семьёй.
Этот человек сиял от святости и кротости, я бы узнал его среди тысяч других, но не захотел вызывать лишних подозрений. Ведь даже в наши времена людям лучше не догадываться о сверхвозможностях: хронотелепортации, например.
Мы итак с Вулой в Сан-Фране достаточно начудили. Вула, друг мой! Как мне Тебя не хватает, сукин сын!.. Я машинально погладил левой рукой пустоту, в напрасном поиске рыжей башки этого засранца.
- Как Тебя зовут? - спросил я Андреаса, заранее зная ответ.
- Матушка нас учила скрывать от чужаков истинные имена, чтобы демоны не нашли дороги к нашим душам. А Симон своё имя давно под хмелем проболтал в захудалом трактире. И что теперь с ним стало? Я не узнаю брата, с каждым днём он пугает меня всё больше... - Андрей так и не назвал себя, потому что тогда ещё он не был Андреем.
- Благодарю Тебя, брат Симона! Если не сможешь спасти Иисуса, постарайся хотя бы сохранить Его Слово в первозданной чистоте. - я научил безымянного Андрея жать руку при прощании.
- Поклянись мне не навредить брату и его людям! - Андрей не отпускал мою руку, его кроткий голос звенел от волнения, как тетива, которая через миг лопнет, подарив целый колчан смертей и сама давно готовая умереть.
- Клянусь! - я солгал Апостолу, глядя ему в глаза. К сожалению, мой Читатель, я не обезьяна, не крыса и даже не таракан: я не умею быть честным...