- Ну здравствуй, Папа!
Сразу видно фирменный стиль крёстной, не правда ли? Джон от неожиданности подавился горячим кофе и закашлял, боясь повернуться к сыну. Джон не мог смотреть в глаза Джека, такое иногда случается, если в тебе ещё осталось хоть что-то человеческое, СОВЕСТЬ, например...
- Вот я сука! - сказала совесть Джона вслух, наконец-то увидев мальчика...
- Им нужно о многом потолковать, давай не будем мешать, - предложил Ося-Нокаут Яше-Часовщику.
Елена тоже так подумала и засобиралась уходить, но дрожащие руки не сразу смогли достать из сумочки деньги за чай и пирожное. Да и синие глаза Елене пришлось долго вытирать салфетками. Плакать не стыдно, если душа болит за других, если рядом нет врагов...
Глава 9 Non concupisces uxorem proximi sui.
Джон изо всех сил пытался стать хорошим отцом, таким, которого у него никогда не было. Он даже устроился маркёром в биллиардный клуб при итальянском ресторанчике «Аль» на Колумбус-авеню, у аллеи Джека Керуака. Любопытно, что легендарного битника и хипаря тоже в детстве звали Маленьким Джоном, и его тоже во младенчестве бросил отец, предпочитая родной семье бухло, катраны и курево, а затем раскаялся и вернулся обратно. Керуак умер от перепоя в 1969, разочаровавшись во всём, включая виски, но ни в чём не разочаровав своих восхищённых читателей. Оба Маленьких Джона были комиссованы из морской пехоты США с очаровательным диагнозом «Шизофрения». Не любят в армии поэтов...
Итак, впервые в жизни у Джона была постоянная работа и приличная цель — ЗАБОТА О СЫНЕ! К нему даже вернулись его мужская сила и страсть. Грифи-жиголо похудел и помолодел: вновь обзавёлся восхищёнными поклонницами, как в прежние времена. Рядом с ним даже старая дева и католическая ханжа превращались в язычниц-нимфоманок. Многие итальянки рано овдовели, потеряв своих мужей на дне реки Сан-Хоакин, в тазиках с цементом. Местные гангстеры даже в этом пытались подражать своим коллегам из крупных городов. У Джона-утешителя в кафе «Аль», названном в честь Альфонсе Габриэля Капоне, открылся непочатый объём сексуальных трудов.
В один февральский вечер бильярдный зал кафе «Аль» посетила эффектная брюнетка с короткими кудряшками в косынке, с телом гимнастки и глазами цыганки, с руками арфистки и голосом певицы. Дорогое платье и туфельки на шпильках выдавали состоятельность и избалованность их прекрасной хозяйки. Отточенными жестами примы Большого театра она заправила китайский мундштук из слоновой кости сигаретой «Salem». Ей не пришлось долго ждать: десять мужских рук бросились наперерез друг другу с горящими зажигалками.
- Эй! Джимбо! Не подкатывай к этой леди! Она жена босса и наш финансовый директор, - резко предупредил Джона его новый друг Дантист-Лу, вышибала.
- Спасибо, Луиджи! А я уж было губу раскатал, - огрызнулся Джон и подумал, что у него такой роскошной женщины никогда не будет, а жаль...
Ещё Джон пожалел, что бросил писать стихи в далёкой юности, не пережив насмешек одной длинноногой танцовщицы фламенко, которая прямо заявила, что его дерьмовыми стишками даже жопу после поноса противно подтирать. Кстати о жопах: новая жена Счастливчика-Чезаре Люсиль Стемли вдобавок ко всем своим прочим достоинствам обладала лучшими в мире ягодицами и никогда бы не стала называть стихи Джона дерьмовыми, он в этом ничуть не сомневался.
Следующей ночью Джон плохо спал. Что-то новое и непонятное терзало его сердце бешеным пульсом, заставляло ворочаться и писать, Писать, ПИСАТЬ... К утру стихи были готовы:
Пасха Христова
Я видел боль и слышал стон: Струились токи по нейронам. Что тяжелее: быть Нероном, Или замученным Христом? Душе не утонуть в вещах, Ведь завтра будет всё ИНАЧЕ. По стёклам бить в пол-силы начал Дождь, что давно не навещал. Ищу слова любовных клятв: О Вас мечтал поэт Овидий. Я сам из тех, кто ненавидит Плестись вдоль стен, потупив взгляд. Пробили шпагой мой камзол: Лаэрт, как прежде, победитель. Вы очи мимо отведите, Где смерть – есть меньшее из зол. И слёзы с кровью на листах: Хотелось чуда, будто снега. Нерона воспитал Сенека, Пилат не уберёг Христа. Я тщетно Вас искал раз пять В попытках выходных визитов. Тоска - Великий Инквизитор: Очередной поэт распят. В руке протянутой лишь нож За то, что спал с чужой миледи. Я попросил иных наследий: Воздушных троп, крылатых нош... Вы - в тёмном царстве светлый дар! Закат - убитый Мартин Лютер. Толпа купается в валюте, Сжигая всех, кто Жанна Д'Арк. Вам не легко в ночной тоске: Глотать слова обид, как пули. На тротуарах грязных улиц Я Вам кричу: «Христос Воскрес!!!» Клевали голуби пшено. Про Вас писал поэт Гораций. В цветах пасхальных декораций Вы станете моей женой! Дождь на минутку перестал. Я Вас найду, хоть на Аляске: Младенца покачать в коляске, Родить Христа, но без креста.