- Я же вам говорила, что он был одержим настоящим Дьяволом: столько всего умеет! - Лукреция радостно жестикулировала своими тоненькими ручками. А ведь я пару часов назад целовал эти пальчики и думал о Нубе!..
- И что всё это значит?! - я попытался расшатать металлические прутья решётки, но меня отбросило назад электрическим током.
- Видишь ли, мы подобрали твоего нового друга Брута в конце двадцатого века в Сибири. Его бросили на лютом морозе хозяева разъездного цирка. Он был стар и больше не мог потешать публику. Мы спасли ему жизнь, отогрели, вылечили от пневмонии и накормили. За это он согласился играть роль Дьявола. Мы много лет пугали им наших людей, чтобы они снова уверовали в Господа. Но мы ведь всегда знали, что где-то существует истинный Дьявол, сильный и всемогущий. Так вот, с твоей помощью мы постигнем его силу и исправим катастрофу Последней Войны...
- Ты ни в чём не виноват, ты всего лишь жертва, ты болен одержимостью, но не хочешь этого признать. - перебила Линкольна Лукреция.
- А вы типа здоровые! Держите старого зверя в клетке, чтобы пугать его чёрной мордой недоумков. - я расхохотался от мысли, что с каждым прожитым веком люди всё глупее, но, один хрен, не дохнут и продолжают безнаказанно обманывать друг друга.
- У тебя на выбор два варианта: либо помочь нам достать Велесову Книгу, либо остаться в клетке и после смерти Брута продолжать его службу в роли Дьявола в театре одного актёра. - произнесла нараспев симпатичная старушенция с угольками гаснущей красоты на морщинистом лице.
- Но есть ещё третий путь: я сейчас разнесу эту клетку и надеру ваши задницы, исключительно в воспитательных целях. - я хлопнул в ладоши, но мои сверхспособности опять не сработали.
- Мы отладили ионную пушку ещё в Сан-Франциско, когда ты появился там впервые и привлёк наше внимание своими дурачествами. У нас несколько генераторов ионного поля в разных местах, ты все не найдёшь и не уничтожишь. Ты у нас на поводке. А длина поводка зависит лишь от твоего поведения и лояльности к нашему предложению... - Лукреция открыла дверь, вошла внутрь и протянула мне руку, как ни в чём не бывало. Да-а! В моём времени среди людей не хватает таких смелых девушек. Бывает, пригласишь в гости какую-нибудь пышногрудку, а она отказывается, опасаясь изнасилования и одновременно втайне мечтая об этом...
Я поднялся с мягкого пола и с искренним уважением пожал её горячую ладонь. В ней ещё теплилось пламя ночного пожара и она намекнула незаметным щекотанием моих пальцев на перспективу продолжения. Брут проснулся от нашей болтовни и осторожно обнюхивал меня на безопасном расстоянии.
Дайте мне подумать хотя бы до утра. Я всё ещё вам не доверяю. - Брут с тревогой смотрел не на меня, а на Лукрецию Эти люди серьёзная угроза, но пускай пока уверуют, что облапошили меня.
- Завтрак в семь утра. У тебя три часа, чтобы поспать. - Кардинал со своей свитой развернулся и бодро зашагал к выходу.
- Еду нормальную достаньте!.. - Лукреция так вызывающе виляла бёдрами, что я снова возбудился, несмотря на ханжеский вид её серого балахона.
Когда они вышли, свет стал постепенно тускнеть, готовя нас к продолжению прерванных снов. Клетка осталась незапертой, но Брут предупреждающе качнул головой, советуя не выходить.
Я протянул руку, чтобы поздороваться со своим сокамерником и убедиться в его безобидности. Он вспомнил старый клоунский трюк и стал весело трясти мою правую кисть своей левой из стороны в сторону, как во времена полузабытой юности на утренних рождественских спектаклях. А ещё Брут гримасничал и неуклюже переминался с ноги на ногу. Тогда дети дико хохотали, обнажая кривые молочные зубки, а после представления фотографировались с ним и угощали овсяным печеньем, да разными конфетками. А одна девочка к тому же хотела подарить Бруту рыжую куклу Соню, но он вежливо отказался. И тут мой новый друг не выдержал напора нахлынувших образов: он отвернулся в сторону и заревел... Его лысеющие плечи безутешно тряслись: Брут снова хотел вернуться в тот мир, где никто его не боялся и все любили. Старая горилла, в отличие от людей, устала от лжи. Образ Дьявола давил жутким одиночеством: уж лучше бы он тогда замёрз у дороги... Мои губы дрогнули. Я подошёл ближе и мягко хлопнул Брута по спине в знак поддержки и сочувствия. Я искал нужные слова, но не нашёл их в своём богатом лексиконе. Интересно, кому молятся обезьяны? Я положил правую ладонь на затылок Брута и произнёс одну фразу на каком-то древнем полузабытом языке: «Арде вакос!». Что, по-видимому, означало «Обмен разумами!» Информационный поток сбил с ног нас обоих. Так наверно падают боксёры, одновременно отправившие друг друга в нокаут...