– Да! – ликовала Ирка. – Круто я тебя!
Сбрасывая с глаз «помидорные очки», Илья пригрозил в ответ:
– Ну, ничего, метелка рыжая. Я с тобой за это рассчитаюсь.
– Да не смеши мой мозг, чучело в очках.
– Мозг? Не знал, что он у тебя есть.
Обозлившись на последний выпад своего друга, Ирка вытащила из бутерброда котлету и метнула в него. Снова весьма метко. Попала ему прямо в рот.
Удовлетворенно потерев руки, девочка запульнула следом весь бутерброд и попала мальчику прямо в лицо.
Не желая спускать это своей подруге с рук, Илья вытащил из дорожной сумки пиццу и запустил в свою подругу. Попал ей прямо в затылок.
От прилетевшей пиццы девочка потеряла равновесие и… Она свалилась прямо в лужу и увязла в грязи, чем очень рассмешила Илью.
– Ну, что, рыжее пугало, – злорадно танцевал мальчик. – Мы в расчете.
Обозленная Ирка завизжала:
– Да как бы не так! Я тебя уделаю!
С этими словами девочка начала лепить из грязи лепешки-гранаты и обстреливать мальчика. При этом она была уже сама вся «разукрашена» грязью.
Лепешки-гранаты повалили Илью с ног. Только мальчик так просто не сдался. Измазанный грязевыми лепешками-гранатами, он прыгнул в лужу к своей подруге и принялся обливать ее грязной водой. Вооружившись грязью, Ирка оказала ему активное сопротивление.
Началась самая безумная бомбежка в летнюю прогулку, которая только могла случиться. Грязь и брызги луж так и летели во все стороны. И сами дети были полностью покрыты грязью, словно из них лепили грязевые конфеты. Осталось только завернуть их в красивую фольгу и положить под Новогоднюю елку.
Грязевое безумие продолжалось до тех пор, пока детям не надоело это развлечение. Некоторое время они так и продолжали сидеть в луже, смотря друг на друга успокоившимися глазами.
Илья выбрался из лужи первым и… протянул Ирке руку. Улыбнувшись, девочка взялась за протянутую руку и тоже вылезла из лужи. Затем она вытащила из кармана свой носовой платок и принялась очищать грязь с одежды своего друга.
– Ирка, а кто же тогда победил? – внезапно спохватился Илья. – Ведь никто не сдался, а битва не завершена.
Ирка пожала плечами:
– Получается, мы выиграли оба. А это значит, что «ничья».
– Это значит, что победила дружба, – улыбнулся Илья. – У меня еще остались конфеты. Будешь?
– Конечно.
Взявшись за руки, дети ушли к скамейке. Вдвоем они с превеликим удовольствием ели конфеты из рюкзака мальчика и любовались вечерним закатом солнца.
Как бы эта парочка друзей не ссорилась, какие бы приключения с ними не происходили, они всегда останутся друзьями. Их дружба нерушима вовек, как солнце всегда появляется в небе. Для них дружба важнее, чем победа, самоутверждение и материальные блага.
Рассказ №4 «Безликие восковые фигуры»
Словно по мановению колдовства злого волшебника, я очутился в старом и заброшенном здании, в котором было настолько жутко, что по моей коже пробежался ледяной холодок. Атмосфера в этом здании царила зловещая. Я не знал, где я находился и как туда попал. Я даже не помнил, что делал до того, как оказался в этом странном и пугающем месте.
Медленно и беззвучно шагая по длинному, мрачному коридору, я принялся изучать обстановку здания, в котором находился по необъяснимой причине. Над моей головой висел желтовато-серый потолок, который давно нуждался в побелке, со стен обсыпалась темно-синяя краска, а пол напоминал собой смесь грязи и пыли. Вдоль стен цепочкой располагались грязно-белые двери кабинет с горящими огнем табличками принимающих врачей, отчего я догадался, что находился в какой-то ветхой и заброшенной больнице.
По моей коже пробежал недобрый холодок… Сердце нестерпимо заколотилось… Желудок сжался в тревожный комок… Какое-то недоброе чувство посетило меня.
Я решил отбросить в сторону раздумья о том, где и почему я находился, поскольку понял, что мне нужно было срочно выбираться отсюда, так как больница явно не отличалась дружелюбием. И я стал как можно быстрее искать выход.
Бегая из коридора в коридор, я начал сбиваться с ног, так как выхода нигде не было видно. Все коридоры больницы были на удивление одинаковы. Различались они только наименованиями врачей, указанных на огненных табличках. И каждый раз, предпринимая все новую и новую попытку выбраться, я вновь оказывался в начале пути. Больница напоминала собой мучительный лабиринт.