Выбрать главу

Еще больше мне должны были объяснить их панические крики: «Орфо! Орфо! Не смей трогать брата!» Но тогда я этого не поняла. Почувствовала неладное, только когда обратно к замку меня вели, слишком крепко держа за руки с двух сторон. Скорее как преступника, чем как дочку, которую хотят повеселить, внезапно подняв в воздух и раскачав, словно на качелях. Лин шел в стороне и молчал. Оба его золотисто-загорелых жилистых запястья были чисты от знаков. С метками ведь рождается только половина людей или около того. У мамы метки тоже не было, а отцу достался знак хозяина – маленький домик, символ того, кто обладает особой способностью создавать уют, где бы ни находился. Неплохой знак для короля.

В тот вечер, поговорив со мной, родители быстро заперлись в спальне. Я, сильно волнуясь, конечно, пошла подслушивать к дверям. Услышала я мало: двери у нас толстые, из сосны чуть ли не со Святой Горы. Но трех реплик на повышенных тонах было более-менее достаточно.

«Вот оно и проявилось, Плиниус!»

«Только бы хватило ей силенок на подольше».

«Какие силенки? Нужно срочно искать гасителя, пока она не!..»

С той ночи правда для меня пахнет золотистой смолой, которую источает в тепле сосновая древесина. С той ночи я часто думаю, на сколько мне «хватит силенок» или они вообще уже закончились.

Наутро за завтраком я, даже не пытаясь скрыть, что подслушала, спросила, кто же это – гаситель. Могла бы и догадаться: я получу сразу два туманных безрадостных ответа.

«Тот, благодаря кому ты, может быть, доживешь до двадцати», – сказала мама: она всегда сердилась из-за того, как я пренебрегаю правилами, что божескими, что родительскими.

«Тот, кому придется отдать тебе свою жизнь», – добавил отец, и вот тут я заревела. Стало совсем понятно: происходит что-то плохое. Я не нуждалась в чужих жизнях, мне хватало своей, она была маленькой, но я ее любила. Я плакала в голос, а родители молча глядели на меня: хмурая мама с холодным облаком золотых волос и сжатой в тонких пальцах маслиной; отец, похожий на большую темную гору, но явно мечтающий спрятаться за кувшином с молоком.

Лин тоже был там и сосредоточенно слушал. Смотрел на меня, смотрел, а потом подал наш тайный знак – ущипнул себя за мочки ушей – и удалился с кубком медовой воды на балкон. Это он пообещал мне все объяснить, поэтому я скоро перестала плакать, выскочила из-за стола и присоединилась к брату. Родители за нами не пошли: уже привыкли, что Лин как бы… не может долго с людьми, особенно тяжело ему по утрам. «Каким же ты будешь королем?» – ворчала иногда мать, все же вламываясь в его уединение. «Тихим и скромным», – шутил Лин, но глаза его, такие же глубоко-синие, как у нее и у меня, словно замерзали. Я знала, что он тоже боится или, скорее, не хочет: терпеть много придворных, праздников и дел, и заводить жену, и каждый день общаться с нудными советниками, и много другого. Но выбора не было: корону всегда получает старший или старшая. И, что еще важнее, никто в здравом уме не коронует волшебника. История знает исключения, но лишь несколько. Во всех них замешаны или любовь, или отчаяние, или и то и другое. И ни одно не кончилось хорошо.

Я не знала о волшебниках ничего. При нашем дворе их не было, при других вроде как были, и среди наших подданных тоже – но это не слишком громкие люди. Они тоже подчиняются множеству правил: например, могут «помогать своим», но не могут «вредить чужим»; не имеют прав на власть, в определенные ночи года страдают от ужасных кошмаров – потому что их дар на самом деле краденый, и часть богов до сих пор человечество не простила. А главное, самое главное… чтобы протянуть хотя бы лет сорок, волшебнику нужен рядом гаситель. Иначе волшебник однажды просыпается с вывернутыми суставами или вытекшими глазами, без легкого или почки, без кожи, глубоко старым, не способным ходить. Дальше – или одновременно с этими увечьями, или еще раньше, чем они обрушатся, – волшебник начинает сходить с ума. Видит галлюцинации, не контролирует плохие чувства. Становится похотливым или прожорливым, гневливым или вдруг мечтает захватить мир. У каждого это происходит в разном возрасте, в зависимости от того, насколько он развивает силы и сколько раз нарушает правила. Гаситель – человек, близость которого замедляет все эти жестокие вещи. Волшебнику он может быть родственником, другом, мужем или женой, слугой, командиром – кем угодно, лишь бы рядом, физически и сердцем. Знак гасителя – тоже стрела, но повернутая в сторону локтя и без пламени. Гасителей мало, их невероятно трудно найти, многие волшебники так без них и погибают. Но родители обязательно найдут.