В семье Энджи одним из таких правил было притворяться, что все нормально. Распознав нездоровые правила вашей нарциссической семьи, вы сможете лучше понять поведение родителей и продвинуться к более эмоционально здоровой жизни. У каждой нарциссической семьи, скорее всего, есть свои уникальные правила, но в этой главе мы рассмотрим четыре основные темы.
Если вы росли в нарциссической семье, то, скорее всего, усвоили, что ваши чувства — добрые или дурные — не важны. Если вы грустите или злитесь, это слишком хлопотно для вашего родителя-нарцисса, а если радуетесь или взволнованы — это для него слишком большая угроза. Помните: нарцисс не может нормально разобраться с собственными чувствами и поэтому — как мы уже обсуждали в предыдущей главе — часто проецирует их на остальных членов семьи. Но, подчиняясь этому правилу и выражая только чувства родителя-нарцисса, вы не можете прочувствовать собственного диапазона эмоций и, соответственно, жить как цельная личность.
45-летняя Эми рассказала историю о неписаном правиле своей матери. Та взяла на себя прерогативу определять и формулировать то, как тот или иной член семьи чувствует себя прямо сейчас.
В семье заправляла мама. Папе, моему брату и мне нельзя было ей ни в чем возражать, даже если мы были не согласны. Нам было очень трудно сдерживать свои чувства. Мне всегда было интересно, как папа это терпел. И это продолжалось до самого конца. В старости ему сделали серьезную операцию на спине, он умирал. Мы были с ним в больничной палате. Пришли врачи и спросили, как он себя чувствует. Конечно, он чувствовал себя ужасно. Но как только он открыл рот, чтобы ответить, мама начала отвечать за него. Папа повернулся к ней и сказал: «Заткнись!» Мы все были в шоке. Он наконец-то решился постоять за себя — пусть и на смертном одре!
68-летняя Джилл рассказала, что боялась в детстве ходить с грустным лицом. У нее был отец-нарцисс, который иногда заставлял соблюдать правило «не демонстрируй истинных чувств» с помощью насилия.
Если папа заходил в комнату, а у меня было хмурое лицо, он подходил ко мне, давал пощечину и говорил: «На таком милом личике должна быть только улыбка». А потом начинал длинную тираду о том, за что я должна быть благодарна, и рассказывал, какая я эгоистка.
Такая насильственная реакция отца Джилл говорит нам, что он чувствует угрозу. Он принимает хмурое лицо Джилл на свой счет — оно якобы означает, что он недостаточно хорошо ее воспитывал, — вместо того чтобы понять, что по-разному относиться к тому, что происходит в нашей жизни, вполне нормально. Говоря дочери, что грусть — проявление эгоизма, он проецировал на нее свою эгоистичность, а такое часто бывает у родителей-нарциссов. Такая искаженная критика вызывает у ребенка невероятное смятение и просто не может не привести к долгосрочным последствиям, проявляющимся даже во взрослой жизни.
44-летний Крейг впервые обратился к психотерапевту, чтобы вылечиться от последствий воспитания в нарциссической семье. Он рассказал, что его мать была нарциссом и только ей в семье разрешалось выражать чувства. Крейг так долго подавлял свои эмоции, что во взрослом возрасте вообще не понимал, что на самом деле чувствует. Он мог сказать, что ему плохо или некомфортно, но не мог назвать никаких конкретных чувств. Нам понадобилось несколько недель терапии, чтобы он смог наконец идентифицировать свои чувства. Когда я подтверждала их, Крейг радовался. Он повторял: «Я наконец-то чувствую, что меня видят и слышат, и теперь я сам вижу и слышу себя». Когда мы только начали этот процесс, первой реакцией Крейга было извиняться за то, что он грустит, или злится, или боится. Для него стало настоящим облегчением узнать, что иметь и выражать чувства — это нормально.
Даже волнение и радость могут быть запрещены в нарциссических семьях. Зачем запрещать выражение положительных эмоций? Потому что, если родитель-нарцисс не радуется и не волнуется, приятные чувства сына или дочери могут вызвать у него дискомфорт или чувство неполноценности. Это значит, что ребенок нарушает правило и затмевает родителя — просто тем, что выражает счастье.
32-летняя Элизабет очень гордилась и радовалась, получив диплом магистра журналистики. Она надеялась найти работу на одном из крупных телеканалов. Родители приехали на выпускной вечер и даже устроили для нее небольшую вечеринку на заднем дворе, на которую пригласили своих друзей, но в глубине души мама не могла вынести того, как Элизабет гордилась и радовалась своим достижениям. Вот что рассказала мне Элизабет: