Лёля слушала рассказ тёти Пани, и на глаза у неё наворачивались слёзы. Тётя Паня заметила это и решила поднять ей настроение.
– Да всё хорошо было с ней, добралася она до Москвы, она девка боевая была! Через год или больше мне от неё письмецо пришло. Вызывала она меня в Москву и даже адрес, где её искать, написала. Я маленько читать умела, нас мамка учила. Стала я думать. Год думала, думала и собралася. Где в теплушке с народом, где пешком, милостыню просила, добрые люди ночевать в холода пускали. Почти полгода добиралася и пешком через всю Москву прошла. Бумажку с адресом показывала, меня люди довели куда надо. Прибавила себе годков, я рослая была, в мать, и меня на работу взяли. Метро строить. Спасибо Дуське. Там мы с ней и встренулись. Радости было! Доселе не расстаёмся. А теперича я тебе частушки наши деревенские спою. Лёль, слушай, только не серчай.
Пришли с города, забрали лошадей, коров, овец.
Объявили, что теперя Ленин – вождь и наш отец!
А ещё такие:
Комиссар у нас с наганом по селу гуляет.
А что наточены ножи, он того не знает!
Комиссара к нам прислали, по сараям шарит.
Ищет, что ему пожрать, х… на ужин сварит!
Не житьё теперь настало, не житьё, а просто жуть.
Комиссаров перережем, а скотину как вернуть?
Ой, зовут мово милёнка в Красну армию иттить.
А я так яво запрячу, что им сроду не найтить!
Комиссарочка, молодка, ты отсюдова беги.
Комиссаров будут резать, ты себя побереги!
Отбирают всё, а ты терпи, терпи!
В куртке кожаной, комиссар, не спи!
Коммунарочка, зазноба, ты у речки схоронись.
На селе бьют коммунаров, смотри, сама не попадись!
Ах, беду я чаю, большое горе чаю.
Повезут дружка в солдаты, закричу, запричитаю!
Сядьте, пташки, на берёзу, на густой зелёный клён.
Девятнадцати годочков здесь солдатик схоронён!
Пали снеги, пали белы, пали и растаяли.
Хороших всех парней забрали, шантрапу оставили!
Дорогой товарищ Сталин, мы собрали урожай.
Мы щепоть себе оставим, остальное забирай!
Ах, как плохо стало жить, не живём, а каемся.
Отвезут в тюрьму, в чужих грехах сознаемся!
Мой папаша – враг народа, мамка в Казахстане,
Эх, сказал бы я словечко, да волки ходят недалечко!
А я знаю, с кем гулять и к кому пристроиться —
У кого картошка есть и корова доится!
Чтобы белых победить, с кормильцем мы рассталися.
Что могли, отдали фронту, сироты осталися!
Наши парни в сельсовете в комсомол играют.
Они не сеют и не пашут, а только заседают.
Кого запишут в кулаки, сейчас расстреляют!
Птицеферма есть у нас, и вторая строится.
А крестьянин видит яйца когда в бане моется!
Дядя Ленин, открой глазки.
Нет ни мяса, ни колбаски.
Яйца видим только в бане
Между ног у дяди Вани!..
Тётя Паня разошлась, пела частушку за частушкой, а для Лёли каждая из них была потрясением, вопросом к взрослым, которые её в такое жуткое прошлое не посвящали. Она кое-что знала от домработниц, но с живым народным творчеством знакомилась впервые. Вот так Панька!
– Ещё, тётя Паня! Спой ещё!
– Не испужалася? Давай по маленькой, и ещё спою.
Я работала в колхозе, заработала пятак.
Пятаком прикрыла жопу, а сама осталась так!