Мистер Гилрой писал, и прошла секунда, прежде чем он поднял взгляд. Его глаза расширились от удивления: их послание было передано клерком дословно и без дополнительных комментариев. Откинувшись на стуле, мистер Гилрой оглядел обеих «леди» с головы до ног, затем издал краткое:
– Ну?
В его глазах не было и намека на узнавание.
Единственным намерением Патти было объявить, кто они на самом деле, и попросить его доставить их к дверям Св. Урсулы, но Патти была не способна подойти к любому делу прямым путем, когда имелся еще и лабиринт. Она глубоко вздохнула и, к ужасу Конни, бросилась в лабиринт.
– Мистер Лоренс Гилрой? – Она сделала реверанс. – Я вас искала.
– Я это вижу, – сухо сказал мистер Лоренс Гилрой. – Теперь вы меня нашли, и что же вам нужно?
– Хочу судьбу вам нагадать. – Патти бойко зачастила на том наречии, в котором они с Конни практиковались на ученицах школы накануне вечером. – Посеребрите ручку… судьбу скажу.
Конни по собственной воле не выбрала бы такой выход из ситуации, но она всегда была готова поддержать любую проказу.
– Ой, хорошую судьбу! – поддержала она подругу. – Высокая молодая леди. Очень красивая!
– Ну и нахальство!
Мистер Гилрой откинулся в кресле и смотрел на них с суровостью во взгляде, но сквозь эту суровость пробивалась искорка веселья.
– Откуда вы узнали мое имя? – спросил он.
Патти небрежно махнула рукой за открытое окно на дальний горизонт, видневшийся между угольными сараями и зданием электростанции.
– Цыгане все знают, – объяснила она вразумительно. – Небо, ветер, облака… всё говорит… только вы не понимаете. У меня послание для вас, мистер Лоренс Гилрой… и пришли мы издалека, ой, издалека, чтобы сказать вам судьбу. – Она жалостным жестом указала на их потрепанную обувь. – Очень устали. Долго шли.
Мистер Гилрой сунул руку в карман и достал два серебряных полудоллара.
– Вот вам деньги. Теперь честно! Что это за жульническая игра? И откуда вы, черт возьми, узнали мое имя?
Они сунули деньги в карманы, сделали еще два реверанса и уклонились от неудобных вопросов.
– Мы скажем вам судьбу, – заявила Конни с деловой прямотой. Она бросила на пол карточную колоду, шлепнулась рядом с ней, скрестив ноги, и разложила карты широким полукругом. Патти схватила руку джентльмена в свои окрашенные кофейной гущей лапы и повернула ладонью вверх для обозрения. Он сделал смущенную попытку отнять руку, но она держала ее цепко, как обезьяна.
– Я вижу леди! – объявила она с поспешностью.
– Высокую молодую леди… темные глаза, светлые волосы, очень красивая, – отозвалась Конни с пола, склоняясь вперед и напряженно изучая даму червей.
– Но она вам доставила много бед, – добавила Патти, хмуро взирая на волдырь на его ладони. – Ой, вижу: была ссора.
Взгляд мистера Гилроя стал пристальным. Вопреки своему желанию, он начал интересоваться происходящим.
– Вы ее очень любите, – объявила Конни с пола.
– Но больше с ней не видитесь, – вставила Патти. – Один… два… три… четыре месяца, вы не видели ее, не говорили с ней. – Она взглянула в его испуганные глаза. – Но вы думаете о ней каждый день!
Он сделал быстрое движение, чтобы отодвинуться, и Патти торопливо добавила следующую подробность.
– Эта высокая молодая леди, она тоже очень несчастна. Она теперь не смеется, как смеялась прежде.
Он замер и с тревожным любопытством ждал, что услышит дальше.
– Она очень страдает… очень сердита, очень несчастна. Все время думает о той маленькой ссоре. Четыре месяца сидит и ждет… но вы не возвращаетесь.
Мистер Гилрой резко встал и прошел к окну.
Его неожиданные посетительницы как с неба свалились в его кабинет в самый критический момент. Он уже два часа сидел за своим столом, пытаясь разрешить проблему, к который они на своем ломаном английском так умело приступили. Должен ли он подавить собственное немалое самолюбие и обратиться с новой просьбой судить его по справедливости? В Св. Урсуле вот-вот начнутся каникулы, так что через несколько дней мисс Джеллингз уедет… и, вполне возможно, никогда не вернется. В мире полно мужчин, а мисс Джеллингз очень привлекательна.