Пребывая в столь замкнутом настроении, они отказались играть в «зайца и собак» и, избегая певиц на ступеньках гимнастического зала, которые, кстати, пели «За цыганской звездой», медленно пошли по аллее из вьющихся растений к узкой тропке, усыпанной опавшим яблоневым цветом. В конце тропинки они неожиданно встретили еще двоих гуляющих в одиночестве людей и встали как вкопанные, затаив дыхание при виде чуда, в которое верилось с трудом.
– Это Джелли! – прошептала Конни.
– И мистер Гилрой, – эхом отозвалась Пэтти.
– Бежим? – в панике спросила Конни.
– Нет, – сказала Пэтти, – сделаем вид, что мы его не замечаем.
Три подруги приблизились, благоразумно опустив глаза долу, однако мисс Джеллингс, проходившая мимо, весело поздоровалась с ними. В ее поведении ощущался неуловимый, взволнованный, радостный трепет, нечто электризующее, как выразилась Пэтти.
– Привет, скверные маленькие цыганки!
Это было особенно неуместное приветствие, но она улыбалась и не замечала оговорки.
– Цыганки?
Мистер Гилрой повторил это слово, и его притупленные способности стали просыпаться. Он остановился и принялся вплотную разглядывать троицу. Наряженные в изящные муслиновые платья, они представляли собой столь миловидных юных девушек, каких только можно было встретить. Но, несмотря на слабое освещение, он заметил, что у Пэтти и Конни по-прежнему явно смуглая кожа: чтобы избавиться от кофейных пятен, требуется кипяток.
– О!
Он глубоко вздохнул оттого, что все прояснилось, хотя на его физиономии отразилась целая гамма чувств. Конни сконфуженно уставилась в землю, а Пэтти откинула голову и посмотрела ему прямо в лицо. Одно безмолвное мгновение они изучали друг друга. Этим взглядом каждый просил другого не рассказывать, и каждый молча дал такое обещание.
Легкий ветерок донес звуки распеваемой хором «За цыганской звездой», и когда они не спеша тронулись дальше, мисс Джеллингс, не сбиваясь с ритма, заданного поющими в отдалении девочками, начала тихо мурлыкать под нос:
Слова стихли в сумерках.
Конни, Пэтти и Присцилла стояли рука об руку и смотрели им вслед.
– Школа лишилась Джелли! – произнесла Пэтти, – и, боюсь, милая Кон, что мы с тобою в этом виноваты.
– Я этому рада! – с чувством промолвила Конни. – Она слишком славная, чтобы положить свою жизнь на то, чтобы говорить Айрин Маккало стоять прямо и втянув живот.
– В любом случае, – добавила Пэтти, – он не вправе сердиться, потому что без нас он бы ни за что не решился.
Они проследовали дальше через луг, пока не вышли к пастбищной ограде. Стоя рядышком, они прислонились головами к прутьям и принялись рассматривать темнеющее небо. Настроение мисс Джеллингс почему-то передалось им, – небольшое препятствие их странно взволновало. Они ощутили трепет неизведанного будущего, где за углом ждали романтические приключения.
– Знаете что, – нарушила молчание Конни после долгой паузы, – в общем-то, я думаю, может, это будет увлекательно.
– Что именно? – спросила Присцилла.
Она простерла руку в широком жесте, объявшем этот вечер.
– Ах, все!
Присцилла понимающе кивнула и вскоре прибавила, словно бросая вызов:
– Я передумала. Не думаю, что я пойду в колледж.
– Не пойдешь в колледж! – безучастно отозвалась Пэтти. – Почему?
– Я полагаю… вместо этого выйти замуж.
– О! – тихо рассмеялась Пэтти. – Я собираюсь сделать и то, и другое!