— Мужайся, Бриан, — ответил он очень спокойно. — Матушка твоя скончалась и оставила этот грешный мир неделю назад.
Бриан застыл на месте, глядя в серьезные темные глаза отца.
— Теперь лишь ты у меня остался, мой мальчик… Хотя нет, уже не мальчик, мужчина, — быстро заговорил де Буагильбер, беря сына под руку и жестом приглашая в свой родовой замок.
Чуть позже Бриан узнал, что мать его похоронена в родовом склепе де Буагильберов и лежит вместе с предками и родными. Горю его не было предела.
Отец, будучи когда-то храбрым и могущественным норманном, теперь видел в своем сыне единственное продолжение их старинного рода. Его единственный наследник и живой портрет его жены должен был найти достойную партию, жениться и сохранить древний род де Буагильберов. Земли барона простирались далеко и находились не только в Нормандии. Смерть любимой супруги подкосила его, но он по-прежнему твердой рукой управлял всеми делами, пока его любимый сын добивался славы и положения при королевском французском дворе.
Прошло два дня, Бриан не выходил из склепа, просидев рядом с могилой своей матери.
На третий день он решил ехать к своей возлюбленной, сообщив о своем решении отцу.
— Что ж, поезжай, сын мой, — де Буагильбер поцеловал сына и перекрестил. — Хоть я и не очень доволен твоим выбором.
— Почему, отец? Я люблю ее, в ней вся моя жизнь, — с горячностью ответил Бриан, спуская поводья своего коня.
— Мне кажется, Аделаида не видит твоих достоинств. Она ветрена и, похоже, ее не интересуют сложности. Она из тех, кто берет то, что ближе, — ответил он и вздохнул.
— Нет, отец, ты ошибаешься, вот увидишь, мы все еще будем счастливы! — ответил Бриан, вскакивая на коня.
— Молодость… Молодость. Дай-то бог… — тихо проговорил де Буагильбер, глядя в спину сыну, покидающему двор замка.
***
Но Бриана ждало еще одно печальное известие. Еще одно разочарование и еще одна боль. Хоть путь до Бордо был неблизким, Бриан не боялся трудностей.
Спустя неделю, чуть не загнав своего коня, он уже стоял у ворот небольшого дома, который окружал почти жалкий виноградник. Нетерпеливые звуки рога доносились до хозяев.
На порог вышла сама Аделаида. Горделивая осанка, длинные белокурые волосы, часть которых была убрана под расшитую золотую сетку. Она изменилась — теперь на ней было бархатное дорогое платье и дорогое ожерелье переливалось на ее шее.
— Рада видеть тебя в добром здравии, сэр Бриан, — холодный и надменный тон голоса был для молодого Буагильбера словно ушат ледяной воды.
— Аделаида, — проговорил он, еще не опомнившись от бешеной скачки. — Я, я так долго…
— Сэр рыцарь, — оборвала его гордая девушка. — Не могу понять причины столь позднего визита.
Бриан был удивлен таким обращением. Он проделал долгий путь, его мысли, несмотря на смерть матери, были заняты только ей.
— Что?! Что ты такое говоришь?! Что происходит? — он спрыгнул с коня и хотел было приблизиться к ней, но слуги выхватили мечи и копья, и преградили ему путь. — Этим меня не остановишь! — с этим словами, Бриан выхватил свой меч и положил пару стражников прямо перед входом в дом.
— Уезжай, Бриан! — выкрикнула Аделаида. Глаза ее выражали презрение.
— Что ты такое говоришь? — он подошел к ней и схватил ее за руки, горящие искры пылали в его глазах. — Я приехал к тебе со славой и почестями, с богатством и новым титулом! Меня принимают при дворе и сам король благоволит мне! Теперь ты согласишься стать моей женой?
— Я уже замужем, — проговорила она тихо, боясь еще больше разозлить грозного рыцаря.
— Как? — Бриан опешил и выпустил ее руки.
— Я уже замужем. Прости, — повторила она.
— И кто же он? — лицо Бриана побагровело, руки его дрожали, он еле сдерживал себя, чтобы не зарубить ее своим мечом.
— Ты его не знаешь. У него три деревни недалеко от… — начала Аделаида.
— Значит сын барона де Буагильбера тебя не устраивает?! Три деревни? Вот как? — рассмеялся Бриан, но его черные глаза продолжали метать искры гнева. — Конечно, это того стоит, чтобы выходить замуж за ничтожество!
В сердце защемило… Словно кто-то жег его огнем изнутри. Боже… Как больно… За что?..
Он в последний раз взглянул ей в глаза, Аделаида тряслась от страха. Слуги не решались опять преградить ему путь. Бриан вскочил на своего гнедого коня и не оборачиваясь помчался прочь… Впрочем, месть не принесла ему облегчения…
***
Спустя несколько месяцев этот грешный мир покинул и де Буагильбер Старший. Похоронив отца и мать в двадцать пять лет, ощутив всю боль от порушенной любви молодой Бриан окончательно разочаровался в жизни. Просидев еще день в родном склепе рядом с могилами родителей, он принял самое отчаянное решение в своей жизни.
Спустя три дня Бриан де Буагильбер, единственный, оставшийся в своем роде, происходивший из высшей нормандской знати, стоял на коленях посреди храма среди рыцарей-тамплиеров, принимая постриг и принося клятвы служению Господу.
— Добровольно ли и по собственной воле ты, Бриан де Буагильбер, принимаешь этот белый плащ рыцаря ордена Храма, этот символ чистоты и благочестия? — голос тамплиера звучал ровно и спокойной. Братья-рыцари пропели «Аллилуйя» в знак принятия новой души в свои ряды.
— Да, — отвечал взволнованный голос молодого Бриана. Настало время принести присягу.
— Во имя Бога Отца и Сына и Святого Духа. Я Бриан де Буагильбер самолично присоединяясь к Священному Воинству Ордена Храма и давая суровую клятву, обещаю хранить обет добровольного и строгого послушания, бедности и чистоты, как и братства, гостеприимства и воздержания.
Коим обетом я показываю твёрдое и несомненное желание посвятить меч, силы, жизнь и всё прочее делу христианского благочестия Ордена Храма и рыцарей, его охране и чести, а также величайшему просвещению и возвращению Храма и могилы Господа нашего Иисуса Христа, земель Палестины и Востока и владений отцов…*
***
Палестина. Десять лет спустя…
— Где он? — еле держась в седле проговорил посланник. — Где ваш командор?
— Кто тебе нужен? Он сам? — оборачиваясь, спокойным, но требовательным голосом спросил Альберт де Мальвуазен, молодой рыцарь ордена Храма. Его темно-зеленые глаза внимательно разглядывали посланника в чалме.
— Да, мне нужен ваш командор, ваш господин, это очень срочно, — ответил тот, сползая с лошади.
— Хорошо, идем со мной, — ответил рыцарь и повел его в лагерь.
Зайдя в шатер, он нашел командора и тот час же задернул полог шатра.
— К тебе посланник. Что-то очень срочное, я осмелился проводить его сам, прямо к тебе, — Мальвуазен обратился к сидящему за столом командору храмовников.
— Кого там еще принесло на ночь глядя… — отозвался усталый низкий голос, крепкий высокого роста мужчина, с сильно загорелым лицом, раздетый по пояс из-за недавно полученной глубокой раны, повернулся. На его шее красовался лишь нательный крест да несколько шрамов, ранее полученных в битвах. Черные, блестящие, внимательные глаза — в них была все та же цепкость, что и десять лет назад. Темные, как смоль, волосы кое-где уже прорезала седина, но это не бросалось в глаза. Перевязанная рана на боку кровоточила, рядом колдовал лекарь-госпитальер.
— Посланник с той стороны, брат Бриан, — ответил Мальвуазен, подавая сигнал лекарю выйти.
Человек в чалме низко поклонился и протянул клочок с чем-то наспех написанным. Бриан де Буагильбер быстро пробежал глазами по посланию и ударил по столу так, что одна ножка тут же подломилась.
— Проклятье! — прорычал он, вскакивая и хватая свою кольчугу — повязка полностью намокла от крови. — Эти собачьи дети собрались напасть прямо сейчас! Альберт, что ты стоишь! Труби сигнал к полной готовности! Сейчас же!