— Да! Да, да! Я это сделал! — глаза Мальвуазена пылали. — Я влюбился в нее, да, как бы смешно это не звучало. Я видел ее каждый божий день, на базаре и у развалин старого города. Молился каждый день, в надежде забыть это пагубное влечение, но ничего не смог с собой поделать. Я люблю ее.
— Ну и люби на здоровье кого хочешь, Альберт, только мой тебе совет — не стоит относиться к этому столь серьезно. Любовь не приносит ничего хорошего. Лишь боль и страдания, — Буагильбер горько улыбнулся и тихонько потрепал Альберта по больной руке.
— Она не просто развлечение, Бриан, — щеки Мальвуазена запылали.
— Я понял, — храмовник снова улыбнулся. — Тогда береги ее больше, чем себя самого.
***
Слова Буагильбера оказались пророческими. Следующий день принес печальную весть, посеяв еще большие сомнения и раздор в христианском воинстве.
Конрад де Монтсеррат был предательски убит ассасинами. Многие догадывались, что за всем этим стоял никто иной, как сам Ричард Львиное Сердце, но прямых доказательств так и не удалось добыть.
Схоронив своего близкого друга, Бриан затаил тайную месть на короля, он был готов сделать что угодно, но больно отомстить Ричарду за коварное убийство.
Молебен за упокой души храброго Конрада служили целую неделю. Из всех христианских церквей неслись звуки поминальной молитвы. Белые плащи крестоносцев и черные госпитальеров заполнились все приходы. Множество воинов, склонившихся в молитве, застыли словно живые скульптуры.
Спустя еще два месяца, Бриану пришлось хоронить и возлюбленную своего друга Альберта Мальвуазена. Случилось это нелепо и страшно. Буагильбер видел как его друг светился от счастья, как после вечерней молитвы торопился в свой дом, сажал на своего коня Амаль, и они гуляли по побережью, наблюдая за звездами. Как он трепетно и осторожно брал на руки свою красавицу, тонкую и хрупкую словно сосуд из редкого стекла.
После убийства Конрада де Монтсеррата, Бриан часто сопровождал своего друга на прогулках, но старался не мешать двум влюбленным.
Все случилось неожиданно в один из таких тихих вечеров. Бриан шел медленной походкой, находясь чуть в отдалении от Амаль и Альберта. Мальвуазен держал свою возлюбленную за руку и что-то тихо рассказывал, каждый раз останавливаясь и целуя малютку. Она поднялась на цыпочки и что-то прошептала ему. Буагильбер видел, как глаза его друга расширились и засверкали как бриллианты. Он поднял девушку на руки и закружил с радостным криком:
— Я так счастлив, ты даже себе не представляешь! Я очень люблю тебя, Амаль, жизнь моя…
Поцелуй… Последний поцелуй, который останется с Альбертом до самого конца.
Откуда-то ни возьмись выскочило десяток ассасинов, одетые во все черное. Это были наемники, которые шли не воровать или раздобыть легкую добычу. Они шли убивать.
— Альберт! — Бриан кинулся на выручку другу.
Рыцарь обернулся вместе со своей драгоценной ношей на руках. Его темно-зеленые глаза не сразу смогли разглядеть наемников в темноте.
Бриан кричал что есть мочи и уже бежал к ним, вязкий песок не давал ему бежать быстрее:
— Альберт!!! Уходите!!!
Мальвуазен быстро опустил Амаль и заслонил своим телом, выхватывая одновременно свой меч и кинжал из ножен. Сражаться сразу с десятком было не впервой для него, он не боялся смерти, но теперь, когда за его спиной была ОНА, он не имел права проявить слабость ни на минуту.
— Беги, Амаль! Беги! — успел крикнуть Альберт. Девушка словно не могла сдвинуться с места.
Ассасины окружили Мальвуазена, Амаль беспомощно сжалась от страха, вглядываясь в закутанные лица убийц. Она была небольшого роста и кое-как доходила Альберту до груди. Мальвуазен выкрикнул клич тамплиеров и ринулся вперед.
Он кружился в диком кровавом танце, опрокидывая одного за одним, но раны предательски не давали двигаться рыцарю в полной мере. Не обращая внимания на боль, Альберт снова и снова отражал удары.
Бриан уже подоспел и теперь крушил нападавших одним за другим.
Неожиданно раздался резкий крик. Это был ее крик. Он обернулся… Амаль успела заслонить его от рокового удара. Все было кончено. Голова несчастной покатилась на остывающий песок…
Страшный вопль огласил побережье Акры. Альберт словно раненый волк бросился на одного из ассасинов, вцепившись в него, вонзая снова и снова в тело врага свой меч. Вгрызаясь в его горло.
Буагильбер закончил с остальными. Спустя какое-то время он с большим трудом оттащил своего друга от тела убийцы. Его лицо и губы были в крови. Одежда также была залита кровью. Альберт, словно волк, перегрыз убийце горло. Руки его были опущены, а глаза как будто погасли.
— Пойдем, Альберт, нам надо похоронить Амаль, — тихо сказал Бриан, подбирая меч друга.
— Я сам, — еле слышно отозвался Альберт.
Его белоснежный плащ так и остался лежать на песке. Он взял его и завернул тело своей возлюбленной, как тогда… Он сидел и что-то напевал, словно укачивая ее как маленького ребенка. Бриан поглядев на друга, принялся копать могилу своим мечом прямо тут же, раздевшись до пояса.
Закончив, он помог Мальвуазену уложить тело в его плаще в могилу. Бриан внимательно вглядывался в лицо Альберта. Тот как-то странно улыбался. Опасаясь за рассудок своего товарища, Буагильбер осторожно принялся закапывать тело девушки.
— Подожди, — Альберт снова открыл полу плаща, взяв отрубленную голову своей возлюбленной, он поцеловал ее губы в последний раз. Он будто застыл. Застыл навсегда. — Я был очень счастлив, спасибо тебе, друг мой. Видно, так хочет Господь…
Бриан обнял его, крики и рыдания, которые он ждал от Альберта, так и не раздались, тогда он продолжил закапывать тело. Закончив скорбный труд он присел тут же на берегу. Тихие волны плескались, размывая песок, смешавшийся с кровью. Оба они сидели молча и смотрели на горизонт. Занимался рассвет. Такой же красный как и кровь, которая окрасила все в эту ночь…
*Клятва тамплиера:
Во имя Бога Отца и Сына и Св. Духа. Я… самолично присоединяясь к Священному Воинству Ордена Храма и давая суровую клятву, обещаю хранить обет добровольного и строгого послушания, бедности и чистоты, как и братства, гостеприимства и воздержания.
Коим обетом я показываю твёрдое и несомненное желание посвятить меч, силы, жизнь и всё прочее делу христианского благочестия Ордена Храма и рыцарей, его охране и чести, а также величайшему просвещению и возвращению Храма и могилы Господа нашего Иисуса Христа, земель Палестины и Востока и владений отцов.
Подчиняюсь Уставу св. Бернарда, Грамоте о переходе, Правилам, Законам, Установлениям и прочим отдельным актам, изданным в соответствии статутам Ордена: обязуюсь никому не сообщать о Рыцарях, никому не открывать титулов или степеней, никому ничего не передавать об обрядах и обычаях Ордена. Затем обязуюсь всегда, будь-то в помещениях Ордена или вовне и в любых обстоятельствах жизни полностью подчиняться верховному Магистру и старшим по званию в Ордене.
Обязуюсь любить моих братьев, рыцарей Храма, и сестёр-храмовниц, и помогать вдовам братьев и их детям, как и детям сестёр, мечом, советом, имуществом, деньгами, авторитетом и отдельными моими вещами, и всегда и везде без исключения предпочитать их всем непричастным Храму: заботиться о благочестивых паломниках, служить помощью и утешением плененным Креста ради, больным и нищим.
Обязуюсь сражаться с неверующими и неверными своим примером, доблестью, богатством и другими средствами; против неверных и неверующих с мечом к Кресту подступающих обязуюсь обнажать меч.
Обязуюсь сторониться всякого бесстыдства и не участвовать ни в каких делах плоти, кроме как в должных и с женой разрешённых.
Обязуюсь, среди каких бы нечестивых (insanum) народов я не был, подчиняться праву, законам и обычаям Ордена: для народов же, которые гостеприимно и дружелюбно почитают Орден, выполнять священные обязанности гражданина и рыцаря.