— Верно, приходил Иржи Гендрих. Сказал — действовать будем только вместе.
— Вот и порядок. С поляками договариваемся, испанцы ждут сигнала. Их не так уж много, но они тоже крепко сколочены.
Я был плохо знаком с планом лагеря и попросил Ивана Михайловича срочно составить хотя бы приблизительную схему, пользуясь зашифрованными знаками. Ведь всего в голове не удержишь, а без точного представления о расположении огневых точек противника, путей подхода к ним, без знания, где находятся склады оружия, мы слепы.
Вблизи раздался тихий свист. Сигналили «маяки». Не простившись, мы разошлись в разные стороны.
Глава 30. Смотр сил
Алексей Костылев прибежал ко мне встревоженный, шепчет что-то бледными губами, руки трясутся.
— Что случилось, Леша, успокойся, сядь и расскажи.
Он потянул меня во двор.
— Гляньте, товарищ майор, какая мерзость.
За колючей проволокой, которой накануне был обнесен соседний с нами барак, бродили грязные, остриженные наголо женщины. Один вид этих несчастных существ вызывал и невыразимую жалость к ним и жгучую ненависть к их мучителям. Вместо одежды на женщинах висели жалкие лохмотья. Головы у многих покрыты струпьями. Обнаженные части тела усеяны ранами, которые гноятся. Женщин сотни: старые, молодые, совсем юные. Это те, кто выразил открыто протест против гитлеровского режима, не соглашался, чтобы над их головой висел флаг с черной свастикой.
Немцы посадили женщин в концлагери, разбросанные по всей Германии. А теперь, когда с востока и запада приближалось возмездие, когда стальное кольцо вокруг проклятого райха сжималось все туже, узниц эвакуировали в Маутхаузен для уничтожения. Гневно сцепив челюсти, молча наблюдали мы за копающимся живым муравейником. Пригревало весеннее солнце, зеленела трава. Но нам казалось, что мы находимся сейчас не на своей планете, а где-то в аду, среди фантастических существ. За три года пребывания в плену я насмотрелся всякого, но такого еще не приходилось видеть.
Лешку расстроил не только вид женщин, но и то, что творилось возле колючей ограды. «Зеленые» терлись рядом, точно голодные шакалы, почуявшие добычу. Они подзывали к себе девушек, разыгрывали отвратительные сцены, изощрялись в похоти. «Зеленые» — все до одного здоровые верзилы, эсэсовцы подкармливали эту братию, так что нам дать им отпор было тяжело.
Но времена изменились. Сейчас весна сорок пятого года.
— Пугнем их! — предложил Лешка. Заложив пальцы в рот, он пронзительно свистнул. Мы группой направились к «зеленым». Бандиты нехотя стали расходиться, посылая угрозы в наш адрес.
— Заткнитесь! — гаркнул на них Костылев. — Ваша песенка уже спета.
Женщины удивленно рассматривали нас, некоторые тут же устраивались погреться на солнце. Попробовали заговорить с ними. Русских среди них очень мало. Все больше немки, польки, француженки и чешки.
Пока интернациональный комитет изыскивал способ, чтобы перевести меня наверх, связные от Сахарова все время держали меня в курсе лагерных событий. Особенно встревожило сообщение о том, что лагерное начальство приступило к реализации общего плана уничтожения всех заключенных. Прежде всего Бахмайер приказал вывести всех инвалидов из санитарной части, погрузить на баржи и куда-то отправить вверх до Дунаю. «Зачем? — невольно спросил я себя и тут же ответил: Топить! Топить, как щенят. Ни один инвалид и минуты не продержится на воде».
Вечером поочередно навестил своих иностранных друзей. С интернациональным комитетом связаться не представлялось возможным, очень рискованно появляться наверху. Меня настрого предупредили об этом и просили подождать.
Казимир Русинек и Иржи Гендрих, выслушав мои соображения, согласились с тем, что надо послать с инвалидами, а их в лагере сотни, нашего крепкого человека, чтобы он в удобный момент поднял людей и любой ценой воспрепятствовал осуществлению преступного замысла.
— Иного выхода нет! — сказали они. — Что-либо предпринять здесь на месте мы не в силах. Немцы сотрут с лица земли все живое и мертвое.
Доктор Зденек Штых тоже одобрил эту мысль.
— Но кого вы пошлете? — вопросительно посмотрел он на меня сквозь свои очки. — Дело чрезвычайно рискованное.
Чтобы наметить кандидатуру, собрали партийную группу. Единодушно сошлись на мнении: послать Сашу Игошкина. Игошкин — политрук, боец испытанный и закаленный, к тому же молод, силенки у него кое-какие сохранились. Когда я вызвал парня и объяснил ему задание, Игошкин только сдвинул плечами: