Парни из Уайт Три не могли вписаться на «универсале», но они даже и не пытались. Проскрипели на парковку чуть дальше, а потом развернулись. Но к этому времени задние фары «Импалы» уже быстро удалялись, как два пылающих геммороидальных узла на жопе ночи.
— Сверни дальше направо, — сказал Скотт, — потом увидишь проселок налево. Выруби фары и пили туда.
Леонард терпеть не мог указания Скотта на поле, но тут было еще хуже. Оскорбительно. И все же Скотт предлагал неплохие планы игры, да и привычка подчиняться приказам квотербека взяла свое. Леонард свернул направо, и Рекс последовал за ними, окунувшись в придорожную лужу.
Леонард заметил проселок, выключил свет и свернул. Он вел между рядами огромных жестяных складов, затем свернул между двумя наугад, немного проехал по переулку, окруженному очередными складами. Остановился, они замерли и прислушались. Через пять минут Пердун сказал:
— Кажись, уделали этих папаебов.
— Ну что, отличная мы команда? — спросил Скотт.
Несмотря ни на что, Леонарду было хорошо. Как когда этот ниггер предложил на поле отличный план, который сработал, и они хлопали друг друга по задницам, забыв, кто какого цвета, потому что все были просто существами в футбольной форме.
— Давайте отметим, — сказал Леонард.
Пердун достал из бардачка стаканчик Скотту и налил ему теплой колы с виски. В прошлый раз, когда они ехали в Лонгвью, он нассал в этот стаканчик, чтобы лишний раз не останавливаться, но с тех пор уже давно все вылили, да и, кроме того, это все равно ниггер. Леонарду и себе он разлил по старым стаканчикам.
Скотт глотнул и сказал:
— Блин, чуваки, че-то воняет.
— Как моча, — сказал Пердун.
Леонард поднял стаканчик.
— За «Диких Котов» Мад-крика и на хер парней из Уайт Три!
— Мне их на хер даром не надо, — сказал Скотт. Они стукнули стаканчиками, и тут машину залил свет.
Застыв со стаканчиками на весу, три мушкетера, моргая, обернулись. Свет исходил из открытых ворот склада, и посреди свечения застыл жирдяй, словно муха в лимонаде. Позади него висел большой экран из простыни, а на нем показывали какое-то кино. И хотя свет был яркий и приглушал фильм, Леонард, сидевший удобнее всего, кое-что разобрал. А разобрал он девчонку на коленях, отсасывающую мужику (мужика было видно только до пуза), пока мужик приставил ей ко лбу тупорылый черный револьвер. Она на секунду оторвалась от него, мужик кончил ей на лицо и выстрелил. Голова женщины вылетела из кадра, а на простыне появилась кровь, как темные капли на окне. А потом Леонард уже не мог ничего разобрать, потому что в дверях появился еще один мужик, такой же жирный, как первый. Оба казались огромными шарами для боулинга в ботинках. Позади возникло еще больше мужиков, но один жиробас обернулся, поднял руку, и остальные скрылись. Оба жиробаса вышли и один почти захлопнул дверь, оставив только тонкую полоску света, что легла на переднее сиденье «Импалы».
Жиробас Номер Один подошел к машине, открыл дверь Пердуна и сказал:
— Вы, уебаны, и ниггер — наружу.
Это был голос рока. Они только думали, что парни из Уайт Три опасные. Теперь они осознали, как обманывались. Вот это была реальная тема. Этот мужик сожрал бы молоток, а высрал бы гвозди.
Они вылезли из машины, жиробас махнул им развернуться, выстроил в ряд и оглядел. Парни еще держали в руках выпивку и, не считая это, были похожи на подозреваемых с опознания.
Жиробас Номер Два подошел, глянул на троицу и ухмыльнулся. Было очевидно, что толстяки — близнецы. Одинаковые кривые черты на одинаковых толстых рожах. На них были гавайские рубашки, отличавшиеся только видом и цветом попугаев, белые носки, слишком короткие черные слаксы и черные, блестящие итальянские туфли с такими острыми носками, что хоть в иглу продевай.
Жиробас Номер Один забрал у Скотта стаканчик и принюхался.
— Ниггер с бухлом, — сказал он — Это как пизда с мозгами. Не идут друг к другу. Небось, накачивался, чтобы потом запустить черную змею в шоколадный пудинг. Или, может, тебя на ванильку потянуло, а эти мальчики и рады служить.
— Я ничего не хочу, только домой, — сказал Скотт.
Жиробас Номер Два посмотрел на Жиробаса Номер Один и сказал:
— Чтобы мамашу трахнуть.