Я пожал плечами, вернул автомат в чехол и поднял пращу.
— Наступит восход солнца, и вы увидите…
Мы пересекли поляну, и я подобрал фонарь. Хасан внимательно осмотрел молодое дерево, которое теперь напоминало скорее зубочистку, и ничего не сказал.
Мы побрели назад к лагерю. Все, кроме Дос Сантоса, забрались уже в свои палатки. Дос был нашим часовым. Он шагал вдоль предупредительного периметра, держа в руках автомат. Он помахал нам рукой, и мы вошли в лагерь.
Я сел на бревно около костра, а Хасан нырнул к себе в палатку. Через несколько секунд он снова появился с трубкой и бруском какого-то, похожего на резину, вещества, которое стал измельчать. Затем он смешал его с небольшим количеством ячменя и этой смесью набил трубку. После того, как он раскурил ее, он сел рядом со мной.
— Я не хочу убивать вас, Карачи.
— Я разделяю это чувство. Мне что-то не хочется быть убитым.
— Но ведь завтра мы должны сражаться.
— Да.
— Вы можете взять назад свой вызов.
— А вы могли бы улететь на скиммере?
— Нет. Я останусь здесь.
— А я не возьму назад свой вызов.
— Печально, — покачал он головой, немного помолчав, добавил: — Печально, что двое таких людей, как мы, должны сражаться из-за такого… Синего… Он не стоит ни вашей, ни моей жизни.
— Верно, — кивнул я, — но здесь затронуто нечто большее, чем его жизнь. Будущее нашей планеты каким-то образом связано с тем, что он делает.
— Я ничего об этом не знаю, — бесстрастно произнес Хасан. — Я дерусь ради денег, у меня нет другого способа добывать себе пропитание.
— Да, я знаю.
Пламя костра начало гаснуть. Я бросил несколько веток сушняка.
— Вы помните то время, когда мы бомбардировали Золотой Берег во Франции? — спросил он, глядя в костер.
— Помню.
— Кроме синих, мы убили тогда многих невинных людей…
— Да.
— И от этого будущее планеты не изменилось ни на йоту, Карачи. Вот мы здесь через много лет после, а все осталось по-старому.
— Я знаю.
— А помните ли вы те дни, когда мы сидели в окопе на склоне холма, выходящего к Пирейскому заливу? Время от времени вы меняли ленты в моем пулемете, а я поливал свинцом лодки. А когда я уставал, вы сами становились за пулемет. У нас было мало патронов. Гвардия Управления не смогла тогда высадиться, да, впрочем, и в последующие дни ей это тоже не удалось. Они так и не сумели захватить Афины, и им так и не удалось уничтожить Рэдпол. И мы беседовали друг с другом, сидя там два дня и ночь, в любую минуту ожидая, что огненный шар уничтожит нас. Вы тогда рассказывали о великих державах в небесах.
— Не помню.
— А я не забыл… Вы говорили, что там тоже есть люди, подобные нам, которые живут на планетах возле далеких звезд. Кроме того, там обитают и синие. Многие из людей, говорили вы, заискивают перед этими чужаками, чтобы заслужить их благосклонность, и они продали бы нашу Землю синим, чтобы те смогли превратить ее в музей. Другие же, говорили вы, не хотят допустить этого, но они хотят, чтобы все осталось по-прежнему, как сейчас, чтобы их собственность, которой распоряжается Управление, уцелела. Синие тоже разделились во мнениях; соответствует ли покупка Земли их этническим нормам. Стороны пришли к компромиссу, и синим были проданы некоторые нетронутые радиацией местности, которыми они стали пользоваться, как курортами, и из которых они стали путешествовать по всей Земле. Но вы хотели, чтобы Земля принадлежала только людям. Вы говорили тогда, что, если мы уступим синим хотя бы один дюйм, они захотят и все остальное. Вы хотели тогда, чтобы люди со звезд вернулись и возродили города, перепахали «горячие» места, истребили диких зверей, охотившихся на людей. Мы сидели в окопе, готовые каждую минуту принять смерть, и вы говорили, что мы можем видеть, слышать, осязать или пробовать на вкус смерть, но только из-за небесных держав, которые никогда не видели нас и которых мы никогда не увидим. Небесные державы начали все это, и из-за этого людям придется умирать здесь, на Земле. Вы говорили тогда, что вследствие гибели людей и синих эти державы могут вернуться на Землю. Но они, однако, не вернулись. Нам досталась только смерть. И все-таки державы в небе спасли нас в конце концов, потому что с ними нужно было посоветоваться, прежде чем можно было взорвать огненный шар над Землей. И они напомнили Управлению о старом законе, принятом во времена, последовавшие за Тремя Днями, согласно которому на вечные времена запрещалось зажигать огненные шары в небе над Землей. Вы считали, что они все-таки зажгут его, но они не посмели этого сделать. А они хотели это сделать, потому что мы остановили их у Пирея. Затем я сжег Мадагаскар ради вас, но державы так и не снизошли на Землю. И когда у оставшихся людей заводится больше денег, чем надо, они покидают нашу планету и больше никогда не возвращаются. И что бы мы сейчас ни делали, мы не сможем предотвратить этого…