Выбрать главу

— Я говорю не «ваша раса — моя раса», а в сугубо личном плане. И, повторяю, вы оскорбили моего друга, задавали мне неуместные вопросы, навязали мне из прихоти служение вам.

(Козлиное фырканье!)

— Целых три пункта! Разрешать этому человеку петь от имени человечества — оскорбление теней Гомера и Данте.

— На данный момент он самый лучший поэт, какой только у нас есть.

— В таком случае вам следовало бы обойтись без него вообще.

— Это еще не повод поступать таким образом.

— А я думаю повод, иначе не сказал бы этого. Во-вторых, я задавал те вопросы, какие считал нужными, и ваше право отвечать на них или не отвечать — как вы сочтете удобным, что вы и сделали. Наконец, никто вам ничего не навязывал. Вы — государственный служащий. Вам дали поручение. Спорьте с вашим Управлением, а не со мной. И, поразмыслив, сомневаюсь, что у вас хватает данных, чтобы столь вольно бросаться словом «прихоть», — закончил он.

Судя по выражению лица Лорела, его язва безмолвно комментировала происходящее.

— Тогда, если угодно, называйте свою грубость откровенностью или продуктом иной культуры и оправдывайте свое влияние софистикой, а запоздалые размышления — чем вам больше понравится. И не стесняйтесь, заваливайте меня всевозможными ложными суждениями, чтобы я мог, в свою очередь, судить о вас. Вы ведете себя, как Наместник Короля в Коронной Колонии, — решил я, выговаривая эти слова с большой буквы. — И мне это не нравится. Я прочел все ваши книги. Так же как и сочинения вашего деда — вроде «Элегии земной блудницы». И вам никогда не дотянуть до него. Он обладает чувством, которое называется сопереживанием. А вы — нет. Чем бы вы ни считали старину Фила, на мой взгляд, это вдвойне относится к вам.

Сказанное о дедуле, должно быть, задело за живое, потому что он вздрогнул, когда его поразило моим голубым глазом.

— Так что поцелуйте меня в локоть, — сказал я, или что-то вроде этого, по-вегански.

Сэндс не настолько владеет веганским, чтобы уловить смысл, но сразу же стал издавать примирительные звуки, оглядываясь, чтобы удостовериться, не слышат ли нас посторонние.

— Конрад, будь любезен найти свое профессиональное отношение и снова надеть его. Срин Штиго, почему бы нам не продолжить составление плана?

Миштиго улыбнулся своей сине-зеленой улыбкой.

— И свести к минимуму наши разногласия? — спросил он. — Ладно.

— Тогда давайте перенесем нашу беседу в библиотеку, где поспокойнее и можно воспользоваться картой-экраном.

— Прекрасно.

Когда мы поднялись, готовые уйти, я почувствовал, что получил небольшое подкрепление, так как там, наверху, находился Дос Сантос, а он ненавидит веганцев. А где Дос Сантос, там всегда и Диана — девушка в рыжем парике, а она ненавидит всех; и я знал, что там находились и Джордж Эммет с Эллен. Джордж же — настоящая холодная рыба при общении с посторонними (да и с друзьями тоже, если уж на то пошло). И, наверное, позже забредет Фил и обстреляет форт Самтер[3]. И, наконец, там находился Хасан — он много не говорит, просто сидит себе и курит свою траву, да смотрит мутными глазами; и если постоять рядом с ним и сделать пару глубоких вдохов, тебе будет плевать с высокого дерева, чего ты там брякнешь веганцам, да и любым другим тоже.

* * *

Я надеялся, что с памятью у Хасана не все в порядке или же он, хорошенько накурившись травы, витает в облаках. Надежда умерла, едва мы вошли в библиотеку.

Он сидел в кресле и потягивал лимонад. Ему было, наверно, лет восемьдесят — девяносто, а то и больше, но выглядел он лет на сорок, а действовать мог, по-прежнему, как тридцатилетний. Курс Спранга — Сэмсера нашел в нем крайне благодатный материал. Такое бывает не часто, фактически почти никогда. Некоторых людей он ввергает без всякой видимой причины в ускоренный анафилактический шок, и даже впрыскивание в сердце адреналина не вытягивает их обратно. Другие же, большинство других, застывают в своем возрасте на пять-шесть десятилетий, но некоторым изредка действительно удается помолодеть, пройдя курс, — примерно одному на сто тысяч.

Мне показалось поразительно странным, что в большом тире судьбы такой приз удалось выиграть этому.

Прошло свыше пятидесяти лет со времен Мадагаскарского Дела, на которое Хасана подписал Радпол для участия в их вендетте с тейлерцами. В Афинах он находился на жаловании у Самого́ (Покоящегося с Миром) Большого К., который и отправил его быстренько разделаться с Компанией Недвижимости Земного Правительства. Хасан это сделал. И хорошо. С помощью всего лишь одного крошечного ядерного устройства — силы, способной добиться быстрой модернизации и перестройки старого жилого фонда. Известный немногим как Хасан-убийца, он, по сути дела, является последним наемником на Земле.

вернуться

3

С обстрела южанами форта Самтер началась Гражданская война в США.