Купание для Джона было довольно болезненным, раны зашипели при прикосновении воды, словно разъедая кожу. Джон аккуратно осмотрелся по сторонам, задумавшись о том, как бы он мог сбежать. Он стал прокручивать в голове варианты побега. И единственный способ, который мог бы быть эффективным, так это отвлечь Беллами или вырубить его: что, конечно же, было довольно проблематично и вряд ли осуществимо. Но в другом случае, Блейк поймает его, ведь Джон после произошедшего слишком слаб и медлителен. Хотя, если быть объективным — то и в здоровом состоянии против Беллами у него шансов нет.
Он подсмотрел за парнем, который смотрел в сторону моря пустым взглядом, и только когда заметил взгляд Джона на себе, схмурил брови и подогнал его:
— Хватит уже намываться! Нам отплывать нужно.
— Вам нужно — плывите. Я тут никого за ноги не держу, — отозвался Джон, смотря на парня исподлобья.
— Ты сейчас полетишь в катер с моей помощью! Лучше уж заткнись и иди своим ходом.
— Я же испорчу тебе там жизнь, — усмехнулся Джон. — Может просто отпустишь меня, и я исчезну? Я не стану ничего никому говорить, особенно, если учесть то, что я нихрена не знаю.
— Не переоценивай себя, Мёрфи, — ответил с усмешкой Блейк. — Ты мне жизнь не испортишь, а вот я тебе — вполне.
«Самоуверенный кретин», — пронеслось в голове Джона.
Внезапно он почувствовал острую судорогу в ноге, схватился за неё руками и громко прошипел от боли. Беллами с недовольством закатил глаза, смотря какое-то время на эту жалкую картину, а после зашёл в воду, грубо схватил Джона за шею и потащил к берегу. Джон попытался сопротивляться, но твёрдая хватка на его шее не позволяла ему вырваться. Когда его ноги ступили на мокрый песок на берегу, Беллами резко пихнул его в сторону с такой силой, что Джон едва смог сохранить равновесие и не упасть.
— Одевайся и пошли, — прошипел Беллами.
Холод оцепил обнажённое мокрое тело, покрыл мурашками кожу и захватил дрожью. Джон с трудом дрожащими руками пытался натянуть одежду на израненное тело, до боли сжав стучащие от холода зубы. Но ещё больше, чем согреться, Мёрфи хотел освободиться от оков узника.
Блейк нетерпеливым взглядом наблюдал за замершим парнем, который выглядел ничтожно ослабленным и безобидным. Но этот образ оказался обманчивым. Джон натянул на себя куртку и резким движением выхватил ствол у Блейка из-под майки, который, как всегда, находился у него в штанах. Он направил оружие на парня, крепко вцепившись трясущимися руками в него и сказал:
— Просто дай мне уйти.
— Если хочешь уйти — стреляй, — отбил Беллами.
Он выглядел так, словно был уверен в том, что Джон не выстрелит. Что было странно, ведь Джон уже пытался когда-то убить его.
— Раз ты так этого хочешь, — невозмутимо ответил Мёрфи. Он выглядел полностью уверенным, словно он уже готов спустить курок. Но глядя на Беллами, он подумал о том, что этот парень через секунду может лежать на песке с простреленной головой, и он больше не увидит его наглого, повелительного взгляда, которым Блейк сейчас его испепеляет. И что Джона удивляло больше всего — так это то, что он не хотел этого. Одна только мысль о том, что Беллами может быть убит им сейчас, вбивало его в протест с самим с собой, руки его не слушались, а палец застыл на курке. Даже если бы мозг отдал приказ стрелять, его тело бы подвело его сейчас. Пистолет в его руках стал бесполезной игрушкой. Джон это осознал и не мог допустить, чтобы это дошло до осознания Беллами.
Несмотря на его уверенный взгляд, он не может не сомневаться, он должен ждать от Мёрфи нож в спину или пулю в лоб, он не может ему верить.
— Ты идиот, Беллами, честно! Тебе жить надоело?! — со злостью выпалил Джон, чем уже выдал своё нежелание его убивать, и уверенность в глазах Беллами окрепла.
— Отдай пистолет, Мёрфи!
Джон мысленно заставлял себя выстрелить.
«Просто стреляй ему в ногу и беги. Он не сможет догнать меня с раненой ногой.»
Но хватка в оружие ослабла лишь на пару секунд и Блейк с силой вырвал его из рук парня. Джон обречённо смотрел вниз, с тоской осознавая, как провалил единственную возможность сбежать по собственной глупости. Всё из-за того, что не смог даже ранить того, кого готов был когда-то убить.
— Тебя нужно вырубить, чтобы ты перестал хрень творить? — раздражённо отозвался Беллами. — Ты, когда в отключке — само очарование.
— О, избавь меня от подробностей, — колко ответил Джон.
— А ты избавь меня от своих выходок, иначе всю дорогу до острова проведёшь связанным!
***
Восемь дней нудного бесконечного пути через океан. Вокруг только вид морской глади. Все то и дело, что отсыпались, а кто-то мучился из-за морской болезни. Джон в это время отходил от своего состояния мученика и стал выглядеть не так жалко. Хоть половина ран не сошла с его лица и тела, он чувствовал себя лучше. Может поэтому, его снова стало волновать, что с ним происходит. Но куда они едут и зачем — это словно всеобщий секрет. Учитывая то, что все разговаривали с ним по минимуму, и он сам ни к кому в друзья не рвался.
Он провёл эти дни в съедающей тоске и в жутком дискомфорте из-за того, что всё время приходилось находиться с ребятами на одном катере, где от них и на минуту никуда не деться. Ему уже глаза намозолили все эти лица, мелькающие перед глазами по 24 часа в сутки. Спать и вовсе приходилось в тесной каюте в полусидячем положении. Парочки прижимались друг к другу, а Октавия устраивалась на плечо или грудь брата, поэтому всем было комфортнее и мягче спать. Всем, кроме Джона. Он забивался в угол, в попытках быть дальше ото всех, насколько это возможно.
Вместе с тем, ночами было достаточно холодно для одинокого сна, а пледов на всех не хватало — и Джону, конечно же, не досталось. Из-за этого холода и неудобной позы иногда было сложно уснуть, но довольствоваться тем, что есть он уже привык.
В одну из таких ужасных ночей, Джон во сне случайно задел тёплую руку, рядом спящего, парня. Он тут же открыл глаза, и увидел, что Беллами это не разбудило, он всё так-же крепко спал — кому-то повезло больше. Но Джон не поспешил убрать руку. Он ощущал слишком приятное тепло. На время даже захотелось стать Октавией, раз её брат прекрасно справляется с ролью печки. Хотя мысль спать на груди Беллами была более чем абсурдной, но когда очень нужно согреться, и не такое в голову придёт.
Джон решил забить на отшельнический образ жизни и придвинулся к Блейку поближе, почти что вплотную прижавшись к нему сбоку, а свою руку засунул ему под локоть. Ткань его куртки не согревала так, как кожа, и Мёрфи вернул свою руку к кисти руки парня. Кто бы мог подумать, что Джон когда-нибудь доживётся до такого, что готов будет почти что держать за руку своего неприятеля. Но это давало хоть немного тепла, а значит похрен на всё остальное.
На утро Джон проснулся из-за движения рядом с ним. Беллами поднялся со своего места. Оказывается, Джон за ночь почти что обосновался на плече парня, пока спал. И поэтому поймал на себе странный взгляд Беллами — взгляд был без злости, но с немалым недоумением. Хорошо, что он быстро отвлёкся на другие дела, и перестал сверлить сонного Мёрфи взглядом.
У Джона промелькнула в голове усмехающаяся мысль: «Ты сам меня потащил с собой. Нефиг теперь на меня так смотреть. Делаю, что хочу и плевать, что ты там думаешь.»
***
Неизвестно по какой причине катер остановился. Джон не пытался выяснить почему, ему всё равно никто никогда не спешил ничего объяснять. Пока все были чем-то заняты, он сидел на краю катера вместе с Брайаном и Октавией и наблюдал за океаном. Мерцающая под солнцем гладь воды, покачивающая легким ветерком, и тишина как настоящая благодать. За эти дни Джон привык к круглосуточному шуму мотора этой проклятой лодки, поэтому тишина звучала, как лучшая мелодия в мире. От неё сейчас можно было получить истинное удовольствие, как от поцелуев какой-нибудь красотки. С ними, кстати, будут некоторые проблемы на том острове: есть лишь Харпер, которая встречается с Монти, и без этого не слишком интересует Мёрфи; и Октавия, за которую Беллами любому открутит голову. Хотя почему бы лишний раз не побесить этого засранца? У Джона вроде бы была миссия испортить ему жизнь за то, что он тянет его за собой.