— А ты, значит, прирожденный рыбак? — улыбнулся Беллами, с гордостью глядя на сестру.
— Да, если не считать пару рыб, которые она упустила, — влез Брайан.
— Эй, это было только в начале! Я наловчилась! — возмутилась Октавия.
Джон смотрел, как ребята увлечённо обсуждают рыбалку, и почувствовал внутри себя неприятную тягучую пустоту. Беллами дружит со всеми, и, кажется, что все его обожают. В то время, когда Джон является тем, кому не доверяют. Но когда они остаются наедине с Беллами, тот общается с ним, как и со всеми, или может это иллюзия, которую нарисовал себе Джон. Друзья ему не нужны, но с Беллами он чувствовал себя нормальным человеком. Может быть, именно это вызвало такой нездоровый интерес к парню вчера. Только любопытство, и ничего более, заставляет Джона засматриваться на него и чувствовать непривычный трепет внутри. Джона устраивало это объяснение, и он решил остановиться на нём, спокойно продолжив рассматривать Блейка и больше не беспокоиться по этому поводу.
***
Джон рассматривал звёздное небо, забыв обо всём на свете, и о том, что ему приходится нести бремя дежурства всю бессонную ночь. Звёзды с Земли выглядели совсем не так, как в Космосе. Из-за забытья Джона вывел голос Беллами:
— Ты уже час молча в небо смотришь. Ты же не собираешься уснуть?
— Тебе без меня скучно? — усмехнулся Мёрфи.
— От тишины хочется спать.
Стояла безветренная и убаюкивающая тишина. Остров словно застыл на месте или резко онемел после захода солнца. Но Джон этого и не замечал, пока Беллами не сказал о ней. Он поднялся с лежачего положения и переключил внимание на парня. После долгого разглядывания звёзд и отвлечённых мыслей не сразу даже узнал собеседника, словно не видел его много лет, и тот сильно изменился. Хотя Беллами и вправду изменился — но скорее всего, только в глазах Джона. Он не мог понять, как Блейк может оставаться собой и быть совершенно другим одновременно. Это тот же человек, с которым Джон хлебнул горечь неудачного сотрудничества и вражды, тот же, человек, который презирал его и ненавидел. Но он выглядел сейчас как кто-то, скорее, самый близкий во всём мире. Взгляд Беллами был настолько по-тёплому спокойным, что он не мог выглядеть по-другому. Джон не удержался от прозрачной улыбки, глядя на нового Блейка.
Хотелось даже заново познакомиться с ним, и Джон, дурости ради, решил поэкспериментировать с целью себя развлечь:
— Эй, парень, мы раньше никогда не встречались? Твоё лицо кажется мне знакомым.
— Это у тебя новая шутка такая? — незаинтересованно отозвался Блейк, всматриваясь вдаль, едва виднеющегося в ночи, морского горизонта.
— Какие шутки? Я из серьёзной организации. Занимаюсь охраной опасного для целого мира кода. Здесь не до шуток.
— В таком случае, я управляю данной организацией. Стыдно не знать начальство в лицо, — подыграл Беллами. И Джон расплылся в довольной улыбке. Это то, что ему нужно.
— Так значит я работаю с самим начальством? И каково это спуститься к простым людям с высоты своего величия?
— Терпимо. Бесишь ты меня уже значительно реже.
— Даже так. Так это уже и до признания в любви не далеко, — самодовольно произнёс Мёрфи.
— Ты скорее с этой скалы вниз головой полетишь, чем дождёшься чего-то подобного, — отшутился в ответ Беллами.
— У тебя не смешные шутки, Беллами. Можешь больше не шутить никогда, пожалуйста?
— Кажется, ты забыл про серьезную организацию. Здесь не до шуток.
— А вот пиздить мои фразы ты хорошо умеешь, — усмехнулся Джон.
Блейк хмыкнул и расслабленно улыбнулся в ответ. Мёрфи на некоторое время застыл, смотря на редкую улыбку парня. И снова появились странные чувства. Примесь волнения и трепетного наслаждения, которая в глубине содержит тоску. И самое странное в этом то, что Джон не знает точно, чего он больше хочет: продолжать чувствовать это или валить от этого чувства, как можно дальше; избавится от него, как от инородного предмета, попавшего в тело.
Прошло недели три. Всё оставалось по старому распорядку. Единственное, что выбивало из колеи — это Беллами. Джон старался подальше держаться от источника непонятных чувств, но это, конечно же, невозможно. Они по-прежнему вместе караулили по ночам, утром завтракали лишь вдвоём, а днём занимались вместе с другими ребятами добычей еды.
Ничего особенного не происходило, Беллами просто был и этим уже заставлял Джона нервничать — только тем, что находился в непосредственной близости. А стоило ему заговорить, или же отвлечься на что-то и не замечать того, как за ним наблюдают, он приносил ещё больший резонанс в спокойствие Джона.
Мёрфи словно лишился возможности всегда чувствовать себя свободно и уверенно. Это было пугающе для него. Это делало его уязвимым. Что-то, что непонятно, что не подвластно и никак не поддаётся контролю, проникло в сознание Джона и переворачивает там всё как вздумается. А для Мёрфи лишиться своей непоколебимой пофигистичности — это как оказаться одному среди тысячи вооруженных землян.
В эту ночь на карауле были Брайан и Миллер. Джон встречал закат на другом конце города в одиночестве, думая лишь о том, как здесь красиво. Этот закат действовал так успокаивающе: волшебным образом наталкивал на романтику. Это место явно свело его с ума, и это оно виновато в том, что Джон стал так часто думать о Блейке. Настолько часто, что уже стал уставать от собственных мыслей. Но иногда он мог отключать свой разум. Например, как сейчас: смотреть на прячущееся за морским горизонтом солнечный шар и чувствовать легкость, которой не чувствовал очень давно.
Возвращался домой он уже по темноте, когда все спали. Проходя мимо дома Блейка, парень увидел приоткрытую дверь и заглянул внутрь. Беллами сладко спал и разве что не мурлыкал во сне от блаженства. Джон подошёл ближе к его кровати, с таким же удовольствием наблюдая за спящим парнем, как и за закатом пару часов назад. И сам не зная зачем, слегка, еле касаясь, провёл пальцами по его волосам. Испугавшись, что парень может проснуться и ситуация выйдет хуже, чем в их первую караульную ночь, Джон отошёл дальше от кровати и сел на пол в тёмный круглый угол комнаты, куда не доставал лунный свет.
Мерфи наблюдал за спящим, пытаясь разобрать, что же он чувствует к нему. Почему он смотрит на парня не так, как раньше? И как он на него теперь смотрит? Неужели он стал испытывать симпатию к Блейку? Ему захотелось друзей, и он решил, что Блейк идеально подойдёт? Это не похоже на дружеские чувства. Ему же не нравилась заносчивость и высокомерность Беллами.
Они совершенно непохожи, иногда кажется, что они противоположности. Этот парень позволил повесить его. Сам Джон хотел убить Беллами через повешение ради мести. Или же не хотел, а просто был загнан в безысходность. А теперь они разговаривают по ночам и готовят вместе завтрак? Теперь Джон смотрит на парня, пока тот не видит, и ему это нравится. Теперь он чувствует себя рядом с ним по-особенному, он испытывает волнение, он вообще что-то испытывает.
Может быть, Джон и понимает в чём дело, но не может себе в этом признаться. Беллами просто притягивает его, и не важно как и почему. Не стоит решать нерешаемое, копаться в себе и закапываться. Можно ведь просто чувствовать, и не пытаться искать причину. Если бы Джон так мог, было бы всё гораздо проще.
Беллами слегка улыбается во сне, и от этой улыбки Джону становится тепло. Он с силой сжимает свое тело руками: то ли от боли, то ли от наслаждения — сам разобраться в этом он не в силах.
========== Целовать нужно того, кого действительно хочешь. ==========
Солнце ударило в глаза, но просыпаться ещё не хотелось. Джон лишь сладостно потянулся на кровати и почувствовал рядом тепло от чужого тела. В голову резко ударил вопрос. И Джон медленно, словно боясь убедиться, что ему это не кажется, открывает глаза. Его сердце будто бы остановилось в тот момент, когда он увидел сладко спящего парня с кучерявыми запутанными волосами. Джон, полный недоумения и ужаса в глазах, стал подниматься со своего места. И в этот момент веки спящего поднимаются, взгляд направлен прямо на него, а низкий сонный голос с ноткой усмешки произносит: