В «животе» истребителя оказалось уютно: небольшое продолговатое помещение с прозрачным окном во всю «стену». В принципе, можно было снять скафандры, но оба предпочли остаться в них.
Кто знает, вдруг это спасет им жизнь. Даша села в кресло напротив окна, пристегнулась, наверное, десятью разными ремнями, зафиксировав тело и голову. Свободными остались лишь руки. Для Влада тоже нашлось кресло. Пока не объявили старт, он срочно записывал сообщение для эфира и монтировал снятое.
— Приготовься, минута до окончательного симбиоза и пять минут до старта. — Дашин голос прозвучал будто отовсюду. Чудов съежился. Кажется, он действительно сидит в животе у большого серебристого живого создания, которое уже нельзя назвать Дашей. Вся аппаратура готова, ладони вцепились в подлокотники, сердце бухает так, будто Влад сейчас бежит стометровку.
Корабль чуть вздохнул и вздрогнул. Вместе с ним вздрогнул и спецкор. Истребитель завозился, будто кит, перевалился с боку на бок и еще раз вздохнул. В это же время Чудов увидел через окно, как крыша ангара складывается, обнажая затянутое, будто смогом, небо над Титаном.
Казалось, что они всего лишь несутся в автомобиле со спецсигналом по МКАДу, как вдруг все окно заполонили звезды. Они вышли в космос за несколько секунд!
Большие, неповоротливые крейсеры коалиции выглядели грудой металлолома. Влад смотрел, как торпеды плавно поплыли в их сторону, будто деревянные лодочки, пущенные ребенком по луже. Даше не составило труда увернуться, обогнуть крейсеры и зависнуть на небольшом удалении.
— Чудов, Чудов, ты слышишь меня? Прием! Это я, Илюха! — ожил визор, и Влад очнулся — они вышли за пределы «глушилок».
— Да! Илюха! Есть связь! — заорал он. Редактор «Молнии», работающий с ним на прямых включениях, сейчас казался самым родным человеком. — Лови первую партию — вероломное нападение на мирную российскую базу на Титане, а я пошел снимать прорыв осады.
Спецкор запустил передачу данных, а сам включил камеру, к тому времени ставшую частью корабля, — Дашка постаралась. Объектив прошел обшивку насквозь, зум приблизил изображение так, будто это не камера, а телескоп. Влад никогда еще не наблюдал картинки из космоса такого качества, как снимал сейчас.
Вообще, из «живота» серебристого истребителя все виделось совсем по-другому. Оказалось, что космос не черный, в нем переливается множество цветов. Время и пространство выглядели иначе; они тоже были живыми, и даже Влад, не симбионт, это чувствовал. Он снимал, как американцы и англичане пытаются уничтожить русские корабли, как те лениво огибают торпеды, а затем просто исчезают из видимости, а сам думал: если время и пространство живые, то значит ли это, что мы с ними в симбиозе? Или это они с нами? И без них мы были бы грудой неуклюжей биомассы?
— Влад! Первая партия прошла! Есть еще что? — вновь взорвался визор криками Илюхи.
— Да! — Чудов не стал дожидаться, пока последний истребитель уйдет к Земле, снятого и так было достаточно. — Но это совсем без обработки. С колес прям.
— Пойдет. Вам еще лететь десять часов. Мы уж потратим часик и приведем это все в норму, не переживай.
— Ты уже все знаешь про проект?
— Ага. Но это пока ДСП, мне рассказали, чтоб я нормально смог подверстку сделать. Слушай… ты же сейчас в симбионте? Как оно?
— Ну-у… я не знаю, как это описать. Знаешь, мне кажется, я только сейчас понял, что весь наш мир, вся Вселенная — они живые.
— Мда. Комаров, наверное, повесится. Ведь это его командировка.
В эту секунду раздался удар, и спецкор полетел на пол. Вильнув, истребитель отпрыгнул на десяток километров. Даша застонала: торпеда повредила один из двух двигателей. Вся мощь коалиции набросилась на них, решив уничтожить хоть кого-нибудь. Торпеды летели одна за другой, Даше приходилось крутиться, но с подбитым двигателем это давалось тяжело. Чудова затошнило от страха. «Это конец», — сжал он зубы и смотрел, смотрел, не отрываясь, на шкалу передачи данных. 80 %, 85 %, 90 %… «Давай же, давай», — держал он кулаки. Нельзя уходить, пока файл не до качается, — при скоростях симбионта ни одна связь не работает.
— Милая, держись. Осталось совсем чуть-чуть, — подбадривал Влад, хотя понимал, что им не выжить. Успеть бы докачать файл!
Истребитель вздохнул и вдруг… выплюнул торпеду. Еще и еще. Один за другим корабли коалиции вспыхивали мотыльком, попавшим в костер, а существо, бывшее девчушкой с косичками, продолжало огрызаться. Влад всем телом ощутил, как миролюбивый серебристый кит превратился в разъяренную акулу, почувствовавшую запах крови. Она, хоть и раненая, оставалась смертельно опасной для людишек, по дури загарпунивших ее. Торпеды выстреливали одна за другой, и большая их часть находила жертву.
— Все! Можно уходить! — заорал Влад, увидев заветные 100 %, но Даша будто бы его не слышала. Рыча, она бросалась на очередной корабль и не успокаивалась, пока тот не загорался смертельным огнем.
— Даша, Дашенька, милая, уходим, оставь их, — повторял Чудов, но без толку. Она превратилась в фурию. «Не это ли те самые непредсказуемые последствия, о которых говорил профессор?» — мелькнула мысль. Очутиться внутри сбрендившего живого корабля, уничтожающего все живое?
— Боже, хватит! Я этого не выдержу больше! — заорал спецкор.
И тогда флот коалиции дрогнул. Их было триста крейсеров, оснащенных самым современным и мощным оружием. Они чуть было не уничтожили российскую военную базу на Титане, укреплявшуюся восемьдесят лет. Но сейчас они бежали от одного-единственного корабля, управляемого девушкой-микробиологом, которой еще не исполнилось и тридцати лет.
Даша замерла. Серебристая акула вновь стала ленивым китом и легла на курс в направлении Земли.
Влад судорожно вздохнул. Только сейчас он заметил, что камера снимала без перерыва, но он ни словом не обмолвился об этом Илюхе, а молча отключил связь. В «Молнии» нет цензуры. В ней просто работают умные журналисты.
Он погладил обшивку корабля, и показалось, будто тот довольно заурчал.
— Даш, а может, на Титан? Там тебя починят…
Но серебристый кит безмолвствовал и плыл к Земле. Влад уже понял, что в полном симбионте его любимый микробиолог не может разговаривать, хотя все прекрасно понимает. Ей видней, что делать.
Они плыли — этот глагол Чудову казался более правильным, чем «летели» — гораздо дольше, целые сутки, и обнаружилось, что к концу путешествия второй двигатель заработал. Чудов не стал даже гадать, как она его починила. Или правильней сказать — залечила?
Телефон зазвонил, когда они входили в плотные слои атмосферы Земли. Влад подскочил от неожиданности: совершенно отвык!
— Алле…
— Да как тебе не стыдно обманывать мать! На Луну он, значит, полетел! С инспекцией! Ох, эта твоя дурацкая журналистика все-таки научила врать собственной матери!
Влад молчал и улыбался как идиот. Господи, он дома! И тут, кажется, все как всегда.
— И не вздумай забыть обо мне, когда пойдешь в Кремль! Да, и жду тебя с девушкой вечером на ужин. Наконец-то у меня появятся внуки. Давно пора!
— Мам, что за Кремль? — смог вставить слово Влад.
— Что значит «что за Кремль»? Звезду героя вам обоим дают. Мыслимое ли дело: мой недотепа сын предотвратил мировую войну, из-за него какие-то ужасные санкции получили США, Великобритания и Австралия, а наше правительство заявило о новой программе по полету к центру галактики! Наверняка они там что-то перепутали и это все не твоя заслуга, но не вздумай отказываться от награды! Потом будет повышенная пенсия и льготы в поликлинике.
Тем временем истребитель приземлился и выдохнул. В эту секунду Даша дернулась в кресле.
— Мам, я перезвоню. — Влад отключился, не дождавшись ее согласия, и бросился к девушке. Та будто спала.
Он чертыхался и путался в ремнях, но наконец освободил ее, стянул маску и скафандр до плеч.
Сердце билось, пульс прощупывался, но Даша не приходила в сознание. Краем глаза он видел, как люди сбегаются к их кораблю, но не мог выпустить ее из объятий. Он просто ждал, леденея от страха: вдруг не очнется?