Выбрать главу

Мне стало не по себе. Еще несколько минут назад я был убежден, что К. проявил потрясающую волю и мужество: у него убили штурмана, а он все-таки вернулся.

— Я вижу, что для вас это большая неожиданность, — продолжал генерал. — Ну ничего, поживете у нас и научитесь понимать, где истинный героизм.

* * *

На этом моя поездка в авиацию закончилась, но связь с летчиками продолжалась. Григорий Данилович Попович, честно заработав себе отпуск, побывал на Дальнем Востоке, вернулся и продолжал летать. А выкроив свободный денек, появлялся в Полярном у меня дома, рассказывал много интересного о себе и своих товарищах.

Иногда мы вместе отправлялись к летчикам, и каждый день, проведенный в их обществе, приносил новые впечатления, которые отливались в газетные строки. Теперь, перелистывая комплекты «Правды», читая свои корреспонденции, я точно снова вижу картины тех давних дней.

«...Начинало светать... Из конца в конец аэродрома разъезжали бензозаправщики. У одного из самолетов под плоскостями подвешивались фугасные бомбы, к другому осторожно подвозили на тележках продолговатые, отливающие серебристым блеском торпеды. Техник Липушкин строго и придирчиво осматривает свое хозяйство, а тем временем в землянках собрались летчики во главе с капитаном Поповичем. И вот они отправляются к машинам. Буквально в последний миг оружейники, нырнув под фюзеляж, вынимают из торпеды чеку, и самолеты уходят в воздух».

А дальше уже со слов Григория Даниловича Поповича:

«Море. Они находят караван. Их встречают ураганным огнем, но летчики упрямо идут на цель. Капитан Попович, за ним Киселев, Глушков, Дубинец. У каждого своя цель. Первым атакует ведущий. Торпеда, сброшенная в воду, стремительно мчится к борту транспорта. Теперь очередь за капитаном Киселевым. Он ведет машину низко над свинцовыми волнами. Вот оторвалась и его торпеда. Самолет сразу вырвался вперед сквозь густую завесу зенитного огня, проскальзывает между двумя транспортами, кажется, вырвался на простор, а там барражирует двухместный разведчик — «хейнкель» — охотник за подводными лодками. Несколько точных очередей, и «хейнкель», объятый пламенем, падает в воду...»

Эта корреспонденция появилась вместе с сообщением Совинформбюро: «В Баренцевом море нашей авиацией потоплены три транспорта противника общим водоизмещением 6 тысяч тонн» — и была как бы иллюстрацией этих двух строк.

Нет в живых Героя Советского Союза Поповича: после войны, вернувшись к своей семье на Дальний Восток, он умер своей смертью уже в мирные дни. Нет и его многих боевых товарищей, но их след так же, как след, проложенный Сафоновым, остался, и этой дорогой идут сегодня молодые лейтенанты, капитаны, майоры нашей могучей ракетной авиации.

Мои корреспонденции и очерки той поры носили информационный характер, были зарисовками жизни и боевой работы. Но уже тогда требовались серьезные обобщения боевого опыта, которые были по плечу лишь специалистам, знатокам своего дела. К их числу принадлежал работавший в то время в штабе Северного флота капитан второго ранга Степан Андреевич Валявский. Он был высокообразованным и всесведущим. Замкнутый по натуре, он обычно сторонился корреспондентов. Но если удавалось к нему «прорваться», то можно было узнать много интересного для себя и для газеты.

Получив из редакции задание — организовать большую статью о торпедоносной авиации, я, естественно, направился к нему. Степан Андреевич, как всегда, был занят, загружен и перегружен, но все же удалось его уговорить.

— Хорошо, попробую, — сказал Валявский.

Если в большинстве случаев приходилось помогать, авторам или даже писать за них, то в данном случае все было иначе.

Он мне не звонил, и я ему не напоминал, зная, что, если уж Валявский сказал «попробую», значит, дело будет сделано. И действительно, в один из дней он сообщил, что статья готова. Я немедленно явился в штаб и получил из рук в руки восемь страничек, напечатанных на машинке. Я пробежал их глазами и убедился, что это то самое, что нам нужно. Он объяснял, почему Баренцево море стало ареной борьбы: «...на севере Норвегии и Финляндии нет железных дорог. Пользуясь двумя шоссейными дорогами, фашистское командование не может обеспечить снабжение своей приморской армии... Таким образом, боеспособность немецких войск в огромной степени зависит от морских перевозок. Морем же немцы перевозят различное. сырье для военной промышленности, в частности никелевую руду, имеющую для Германии исключительное значение...»