Я не представляла, что делать дальше. Мама с папой постоянно мотались по бесконечным горным серпантинам, с легкой подачи и помощью деда планируя открыть ателье в Сочи и всю неделю, кроме выходных, жить там. Бабушка готовила небольшую гостиницу к новому сезону, дед руководил созданием десятка новых проектов, а я… я повисла в пустоте. Без образования, без планов на будущее.
– Это же надо с такой скоростью хомячить! – раздался за спиной мужской голос.
От неожиданности я выронила из рук пакет с вишневыми слойками прямо на асфальт. Капли теплого ливня, от которых частично спасал лишь потрепанный бабушкин зонт, мгновенно вцепились в выпечку, словно только этого и ждали. Две слойки за считаные секунды разбухли, превращаясь в неаппетитную кашу. Еще одна уже угнездилась в желудке, быстро, неведомый комментатор не соврал, но… но… еще две…
Вместо того чтобы накричать на виновника случившегося или хотя бы огрызнуться в ответ, я разревелась пуще прежнего, размазывая по щекам слезы вперемешку с дождем и задыхаясь при каждой попытке что-либо сказать.
– Я… не хомячу… – Выдавить это получилось с трудом. – Я ем.
Незнакомец за спиной хмыкнул, чиркнула зажигалка, и сквозь пелену дождя потянуло сигаретным дымом. Вновь шмыгнув носом, я закашлялась и наконец повернула голову. Недалеко от лавки на каменном парапете сидел парень – или молодой мужчина, если судить по одежде. В пальцах тлела сигарета, а лицо почти полностью скрывал огромный ярко-красный зонт. Только подбородок виднелся и приподнятый в ухмылке левый уголок губ.
– Можно не курить поблизости? Неужели места мало? – возмутилась я.
Сигаретный дым настолько выбил из колеи, что я даже плакать перестала. Сидела, хлопая глазами и глядя на парня. В серости окружающего мира алое пятно зонта казалось ядовитым, кровавым.
– А что не так? – Уголок губ приподнялся еще выше.
– Это некрасиво. И для здоровья не полезно, – выдала я.
Подобное я каждый раз повторяю папе, пытаясь отучить его от сигарет. У мамы аллергия на табачный дым, поэтому я с детства привыкла ругаться с курильщиками. Иногда даже забываю, что сама не аллергик.
– Так уж некрасиво?
– На все сто.
Сигарета скрылась под зонтом, и в воздух вырвалась очередная струйка дыма. Но на этом все. Тлеющий кончик опустился на влажный камень парапета, а потом потушенный окурок полетел в ближайшую урну.
– Так лучше? – Казалось, парень улыбается.
Я кивнула, сама нехотя улыбаясь, и сделала глоток остывающего латте. Слезы почти закончились, зато резко заболели глаза. Убитые дождем слойки стало жаль в несколько раз сильнее.
– И почему такая красивая девушка плачет в одиночестве? – Парень явно не собирался молчать.
– А что, плакать нужно в компании? – фыркнула я, но тут же пожала плечами, добавляя: – Это не самая интересная история.
– Трагичная любовь?
– О нет, любовь относится к интересным историям, – я усмехнулась. – Просто я потерялась.
Сбоку послышался плеск. Я скосила глаза. Оказалось, молодой человек удобней устроился на парапете, в итоге окончательно закрываясь зонтом.
– В городе? – Словно ему на самом деле было интересно.
– В жизни. – Я покачала головой. – А теперь еще и слойки потеряла, – проворчала, указывая на кашеобразное нечто в луже, и сделала очередной глоток кофе. Зонт едва не вылетел из рук, но напрочь промокшей мне это было и не страшно.
– Но в жизни, как и в городе, легко можно найтись. Нужно просто выбрать правильный маяк. Или проводника.
– Маяк? – спросила я спустя несколько секунд раздумий.
– Именно. Маяк. Проводника. Место, событие или человека, которые удерживают тебя, ведут вперед. Которые дают свет.
С этими словами парень поднялся, порылся в рюкзаке и пошел прочь. Когда он проходил мимо моей лавки, я ощутила какое-то движение – быстрое, почти молниеносное. Когда я очнулась, парень уже заворачивал за угол, а рядом с кофейным стаканчиком лежал пакетик с точно такой же слойкой, какую недавно ела я. И слойка была еще теплой.