– Тогда я хочу взять фотографию.
– Возьми, – разрешил он. – Я же сказал тебе взять все, что ты хочешь сохранить.
Она подошла к столу, выдвинула ящик и стала шарить в нем.
«Фотографию Кинга? – подумал он. Нет, Кинг – это часть ее «болезни». Возможно, фотографию семьи».
– Она где-то тут, – сказала женщина нервно, ненормальным голосом.
Он подбежал к ней и оттолкнул от стола. «Ли РМ пистолет 2 вело…» – было написано на дне ящика.
– Я пытаюсь помочь тебе, – сказала она.
Ему захотелось ее ударить, но он сдержался. И это было неправильно: теперь она будет знать, что он не причинит ей вреда. И он дал ей пощечину, обжигающую и сильную.
– Не пытайся дурачить меня! – сказал он. – Ты сознаешь, насколько я болен? Ты будешь мертва и, может быть, десяток других членов тоже умрут, если ты сделаешь что-нибудь еще в этом роде!
Она уставилась на него дрожа, держась рукой за щеку.
Он тоже дрожал, зная, что сделал ей больно. Вырвал ручку из ее пальцев, вымарал то, что она написала, и закрыл бумагами, ручку он швырнул в ящик, задвинул его, взял ее за локоть и подтолкнул к двери.
Они вышли из комнаты и пошли рядом по коридору. Он держал руку в кармане, сжимая пистолет.
– Перестань трястись, – сказал он, – я тебе не причиню вреда, если будешь делать то, что я говорю.
Они поехали вниз по эскалаторам. Навстречу попались два члена, которые поднимались вверх.
– Ты и они, – сказал он, – и любой другой, кто попадется на пути…
Она промолчала.
Он улыбнулся членам. Те улыбнулись в ответ, а она кивнула им.
– Меня второй раз за год переводят, – сказал он ей. Они спустились еще на несколько эскалаторов и ступили на тот, который вел в холл. Три члена, двое с телекомпами, стоя разговаривали у сканера одной из дверей.
– Теперь без фокусов, – сказал он ей.
Они ехали вниз, отражаясь в далеких стеклах, за которыми была темнота. Члены продолжали разговаривать. Один из них поставил телекомп на пол.
Они сошли с эскалатора.
– Подожди, Анна. – Она остановилась и повернулась к нему. – Ресница в глаз попала, помоги, – сказал он. – У тебя есть платок?
Она пошарила в кармане и покачала головой.
Он нашел платок под пистолетом, вынул и подал ей. Он стоял лицом к членам, оттянув пальцем веко, другая рука по-прежнему была в кармане. Она коснулась уголком платка его глаза. Ее все еще трясло.
– Это только ресница, – сказал он, – не из-за чего волноваться.
За спиной Лайлак член поднял с пола телекомп, и все принялись пожимать друг другу руки и целоваться. Двое с телекомпами коснулись сканера. «Да», промигал он, «да». Они вышли. Третий член пошел в сторону Чипа и Лайлак; это был мужчина двадцати с небольшим лет.
Чип отвел руку Лайлак.
– Теперь все, – сказал он, моргая. – Спасибо, сестра.
– Могу я помочь? – спросил член. – Я 101.
– Нет, спасибо, просто ресница в глаз попала, – сказал Чип. Лайлак сделала какое-то движение. Чип посмотрел на нее.
Она сунула платок в карман.
Член взглянул на ее мешок.
– Приятного путешествия, – сказал он.
– Спасибо, – ответил Чип, – спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказала Лайлак. Они шли по направлению выхода, увидели в стеклянной двери отражение члена, ступившего на ползущий вверх эскалатор.
– Я прислонюсь к сканеру, – сказал Чип, – а ты дотронься до него сбоку, но не до пластинки. Они вышли на улицу.
– Пожалуйста, Ли, – сказала Лайлак, – ради Семьи, давай вернемся и поднимемся в медицентр.
– Молчи!
Они свернули в проход между домом Лайлак и соседним.
Темнота становилась все непроницаемей, и Чип вынул фонарик.
– Что ты собираешься сделать со мной? – спросила она.
– Ничего, – сказал он, – если ты не вздумаешь снова меня дурачить.
– Тогда чего ты хочешь от меня? – спросила Лайлак.
Он не ответил.
На перекрестке за домами стоял сканер. Лайлак приподняла руку, но Чип сказал: «нет!» и они прошли мимо него, не дотронувшись. Лайлак страдающе простонала:
– Ужасно…
Велосипеды были прислонены к стене, там, где он их оставил. Закрытый сверху одеялом мешок лежал в корзинке одного из велосипедов, туда же были запиханы пироги и контейнеры с питьем. На корзинку второго велосипеда тоже было накинуто одеяло. Чип поставил на него мешок Лайлак и закрыл его сверху концами одеяла, плотно подоткнув.
– Садись, – сказал он, держа ее велосипед. Она села и взялась за руль.
– Мы поедем прямо к Восточной дороге, – сказал он. – Не поворачивай, не останавливайся, не делай рывков вперед, пока я тебе не скажу.
Он сел на другой велосипед. Затолкал фонарик за борт корзинки так, чтобы он через решетку освещал тротуар перед велосипедом.