-Дайте вспомнить. Позывные. У того, который упал с крыши позывной — Горилла. Еще у одного — Волк, но я в этом зверинце не смогу разобраться. Кто есть кто из выживших мне не понятно, ведь они все на одно лицо.
-Ни кто из них не выжил. От того, кто упал на асфальт почти буквально ничего не осталось, один фарш. Двое других были застрелены при попытке задержания. Что самое интересное, у них были срезаны лица и отпечатки пальцев, нет ни татуировок, ни каких-либо опознавательных знаков. Лица были покрыты специальной пленкой, заменяющей кожу, похожей на пластик при том довольно давно, где-то пол года. На это указали шрамы и рубцы.
-Чего? Срезанные лица? - ошарашено посмотрел я на следователя.
-Все именно так, как я сказал. Трое неизвестных застрелили пятнадцать человек и если бы не Ольга Данилова, Алиса Антоновна и вы, они бы ушли безнаказанно.
-А это случайно не секретная информация отдела?
-Что-то да, а что-то нет. Может и нельзя, поэтому попрошу вас об этом сильно не распространяться. В качестве моего оправдания могу лишь сказать, что вы слишком хороший собеседник, даже через чур. Вы не психолог часом?
-Шутите? Вы же скорее всего уже всю мою подноготную знаете. Без образования, без родных, с кучей долгов и самой хреновой работой для нервов.
-Да, контактный центр НИТРИС, я прав?
-Все верно, капитан. К сожалению я больше ничем не могу помочь.
-Хорошо, как бы то ни было… благодарю вас за содействие следствию, Аристарх Владимирович. Если будет еще что сказать, просто позвоните по этому номеру. - поднимаясь со стула сказал полицейский, подавая мне небольшую визитку.
-Если что-то вспомню, обязательно свяжусь с вами.
Мы пожали друг другу руки и он наконец-то ушел. Правда, мне в силу моего состояния было малость сложно это сделать.
И хотя внешне я выглядел спокойным и безмятежным, но внутри…
Сука, как я ненавижу этих следователей! В этом городе нет ни одного нормального полицейского, все продажные твари. Четыре сраных года ищут виноватых в том деле! ЧЕТЫРЕ! Я уверен, просто на сто процентов, что сама полиция крышует этих ублюдков. Да еще и три отморозка без лиц и отпечатков. Они не могли взяться из ниоткуда, их скорее всего тоже кроют, при том те, кто находятся во главе местной иерархии.
Была бы моя воля, сила и власть, я бы заставил их расплатиться за свои деяния.
Неожиданно... прямо перед глазами появилось полупрозрачное системное окно от шмындоус? В реале, без компа, в воздухе?
[Ваша личность, ненависть, злость, желания и страдания наши отклик в сердце нейтрального Бога.]
[Вам было даровано благословение Беспомощного Бога.]
[Поздравляю, вы были выбраны в качестве посланника.]
[Откройте статус, если хотите узнать свои характеристики и навыки.]
[Откройте справку для получения подробной информации.]
[Класс недоступен по причине низкого уровня.]
[Вы получили второй уровень.]
[Что бы открыть окно системы, скажите «Система».]
-Что за х###я?
Так, хорошо. Однозначно меня не плохо так приложило по голове и у меня начались глюки.
Я потряс головой из стороны в сторону настолько быстро, что она закружилась.
Но окно так и не пропадало.
-Эмм, закрыть систему? - сказал я в надежде на то, что окно исчезнет и… о, чудо, оно исчезло.
-Система?
Окно появилось снова.
-Еб######. Это что за х####? Я, бл### куда нах@@ попал?
Нет слов, только один эмоции и маты.
-В больницу, Аристарх. - произнес малость знакомый мягкий голос.
-Ага, похоже на то. - сказал я, смотря в дверной проем, после чего шепотом продолжил. - Закрыть систему.
-Как ты себя чувствуешь? - спросила блондинка с сумочкой, зайдя в палату и подходя ко мне. Хотя девушка и выглядела красиво со своими почти золотыми волосами, но не создавала впечатления безмозглой куклы.
-Лучше, чем кажется. Ты в порядке? Как твой отец? - задал я вопрос Алисе.
-Я… я очень плохо себя чувствую. Отца со мной больше нет. Они его убили. - в глазах девушки начали собираться влажные капли, готовые в любой момент стечь по щеке. Но еще до того, как это произошло, она их быстро смахнула.
-Соболезную. - это единственное слово, пришедшее мне на ум. Я был в похожей ситуации, когда мне не посчастливилось выжить в нападении на меня и маму. И это единственное слово, которое я слышал от всех: соседей, знакомых, людей, которых я когда-то считал друзьями. Только два оставшихся друга просто молча сидели со мной несколько часов.