Сержант сам оседлал коней, я смотрел за ним в оба, запоминая весь порядок. Принял от него поводья, с опаской обходя гнедого сбоку — не ровен час, лягнет! После взобрался со стремени на седло, правда, со второй попытки. Хорошо еще, что конь стоял смирно, пока скакал у его левого бока на одной ноге. Тронулись сначала шагом, пока я как-то приноровился сидеть прямо и управлять гнедым, а после перешли на легкую рысь. Вот тогда и почувствовал, как мое мягкое место отбивается об жесткое седло при каждом ходе жеребца. Нашел выход сам — чуть приподнимался на стременах в момент отрыва попы, стало намного легче. Так и ехал до казармы, только ноги устали от постоянного напряжения, да и спину стало тянуть. Кавалерист я, конечно, аховый, но хоть добрался благополучно, без падений и отбитых мест.
Казарму окружал высокий дощатый забор с воротами посередине. Мы подъехали к ним, спешились. Сержант вручил мне поводья своего коня, а затем постучал в калитку. Через минуту открылось смотровое окошечко, из него на нас уставился усатый вояка. Порученец доложился: — Из департамента, с пакетом для сатора Себастьяна.
Постовой кивнул, чуть спустя открыл калитку. Мы прошли с лошадьми внутрь, я осмотрелся вокруг. Сразу за воротами располагался просторный плац, за ним два строения. Одно побольше, оно собственно и служило казармой, как узнал немного позже, а второе для штабных целей и цейхгауза — склада оружия, амуниции и прочего имущества. Дальше же шли еще какие-то постройки, по-видимому, для хозяйственных нужд. Выглядело все чисто и аккуратно, здания радовали глаз свежей побелкой, дорожки и плац выложили ровными каменными плитками. Оставили коней на перевязи, сержант, а следом за ним я, направились к штабу. Себастьяна здесь не застали, дежурный офицер — молодой лейтенант, пояснил нам: — Капитан (переводил для себя местные звания на привычные) сейчас в отъезде, будет к вечеру. Можете передать через меня ваш пакет.
Сержант вручил ему бумаги, а потом добавил, кивнув на меня: — К вам направлен волонтером Серегей Ивано. Указания насчет него здесь, в переданной вам грамоте. Оставляю его под ваш присмотр.
После ухода штабного сержанта дежурный вскрыл запечатанный воском пакет, внимательно прочитал документы. Посмотрел на меня придирчиво, подумал еще минуту, наверное, принимая непростое решение, а затем высказал его: — Пойдешь под начало сержанта Адана — у него не забалуешь! И в десятке его люди бывалые — присмотрят и помогут при случае. Только смотри — приказы сержанта исполняй беспрекословно, считай — он тебе за отца и мать, и господа бога. Ослушников у нас наказывают строго — на первый раз поркой, а потом могут в кандалы заковать и послать на галеры. Или служить в самый дальний форт Приграничья, от ящеров охранять.
Не стал пояснять офицеру, что оттуда я и прибыл. Похоже, что для военных из центральных провинций служба в тех небезопасных краях считалась серьезной провинностью, если ставили в один ряд с каторжной долей галерника. Сам я за время общения с воинами фортов не замечал в них какой-либо обреченности или озлобленности — обычные люди с нормальным отношением к другим. Разве что более собранные и осторожные из-за опасного окружения дикой природы. Сам не горел желанием вернуться обратно, но если бы довелось, то не горевал бы особо — жить там можно, пусть и с немалым риском. Вспомнил встречу с тираннозавром и невольно поежился — мурашки пошли по телу.
Тем временем лейтенант убрал бумаги в шкаф и направился к выходу из штаба, бросив мне: — Пойдешь со мной. Передам тебя Адану.
В казарме в этот послеобеденный час почти никого не оказалось. Да и вообще, в расположении роты, кроме дежурных воинов, видел только двоих-троих. Дневальный на посту у входа вытянулся перед лейтенантом, громко доложил: — Господин лейтенант, рота на учениях. Никаких происшествий нет.
На вопрос: — Где Адан? — так же громко ответил: — В оружейной мастерской, господин лейтенант.
— Позови ка его сюда — на этот приказ дневальный, ответив: — Слушаюсь, господин лейтенант, — бегом выскочил из казармы.
За то время, пока ждали сержанта, осмотрелся в казарме. От входа по обе стороны тянулись два помещения. В каждом по периметру трех стен увидел двухярусные нары с тюфяками, по центру стоял длинный стол с лавками вдоль него. Всю стену за входом занимало какое-то сооружение из дерева, о котором сразу подумалось — подобие оружейной пирамиды. Сейчас оно оставалось пустым, но представил, как на нем складывают копья, мечи, щиты и прочее боевое снаряжение. Первые нары отгородили перегородками — наверное, предназначались сержантам. Свет проходил сквозь неширокие окна, между ними на стенах навесили светильники. Освещения явно не хватало — даже сейчас, солнечным днем, часть помещения оставалась в полусумраке.